Заклятие горца - Карен Мари Монинг

– Потом мы пойдем за продуктами, – сообщил он ей резко во время одного из кругооборотов по магазину.

Это ее немного оживило. Ее живот рычал. Ее морили голодом. Еда казалась божественной. Чашка горячего какао или кофе вдобавок к этому казались еще более божественными. Облегающие «Удачливые джинсы», которые он украл для нее несколько дней назад, не сидели уже также аккуратно на талии, как это было, когда он только принес их, и они серьезно нуждались в стирке. Она в них спала в самолете, она спала в них на земле. Она ходила в них круглосуточно с четверга по воскресенье, то есть, теперь уже в течение четырех дней. Тоже касалось и трусиков. Прошло четыре дня с тех пор, как она принимала душ, и если она в ближайшее время не примет его снова, то может кого-нибудь покалечить.

Приподнявшись на цыпочки, она высматривала коллекцию спортивной и верхней женской одежды за пределами отдела палаток. Самое малое, что он мог сделать, решила она зло, это использовать «Голос», чтобы немного обновить ее одежду. И она хотела этот проклятый лифчик. Подошел бы даже спортивный лифчик, и, похоже, что здесь находятся несколько стоек с ними. Она сомневалась, что сможет найти трусики в этом магазине, но была согласна на несколько бутылок воды и кусок мыла, чтобы выстирать их вручную.

Обойдя прилавок, где она покорно повиновалась его команде «жди меня именно здесь», она направилась через секцию кемпинга к женскому отделу. Когда она приблизилась к стойкам со спортивными лифчиками, то увидела надпись, обозначающую женскую туалетную комнату и направилась в ее сторону.

На всякий случай, если сегодня не получится принять душ (и не было никакой известности, в какой день это озаботит Кейона, который единолично занимался безопасностью и контролем над ситуацией), она решила обтереться еще один раз влажной салфеткой, пока находится в безопасной, не совсем ароматной комнате.

– Скажите мне, сколько мне потребуется этих газовых баллонов, чтобы использовать такую конфорку в течение шестнадцати дней в дебрях. Исходя из того, что она будет постоянно использоваться. – Кейон должен был обеспечить Джессике тепло и возможность приготовить еду, но не осмеливался рисковать разжигать в пещере древесный огонь, от которого было много дыма. Бесцветный, без запаха, практически без дыма газ был долгожданным открытием.

Продавец выполнил ряд вычислений и озвучил количество, его ореховые глаза остекленели под воздействием чар принуждения, его жесты были резкими, как у безрессорной телеги, и какими-то механическими.

Кейон использовал «Голос» сразу, как вошел в дверь. Он хотел быстро войти и выйти. У него было слишком много запланировано на сегодня, чтобы позволить потакать даже самым малейшим личным желаниям, и потратить впустую хоть момент времени. Если бы у него сегодня был шанс быть свободным от зеркала восемь часов, то этого было бы достаточно, чтобы достигнуть всех своих целей. Вчера он был свободен только три часа и сорок две минуты, таким образом, разумно было ожидать для него более длинную отсрочку сегодня, если вообще можно ожидать какого-то «разумного» действия от святынь Темного Двора Сидхе.

Он знал, что Джессика чувствует его равнодушие. Ему не нравилось это, но пока он не мог поступить иначе.

Она, казалось, не знала, что его сжигала адская потребность в ней, и что если он накормит это пламя хоть малейшей частицей кислорода, оно станет неконтролируемым и сожрет его и весь день, оставив только кучку пепла от них.

Тогда с прибытием сумерек ей не будет обеспечена достаточная безопасность. И это будет его ошибкой. Он отказывался брать на себя такую вину или риск, от которых зависела ее жизнь. Вечером она будет в безопасности, насколько это от него зависит. До тех пор он не осмелится притронуться к ней, так как будет не в состоянии остановиться. Он наблюдал за ее сном всю ночь. Изучая грани и ракурсы ее лица в изменяющемся свете, от залитого лунным светом ночи до розового рассвета, и, наконец, в сверкающем пламени полного восхода солнца, запомнил их. Если бы он был скульптором, то мог бы теперь вырезать ее лицо в камне, даже не глядя.

Это было мукой – выдержать наблюдение за ней, лаская своим пристальным взглядом то, что было недоступно его рукам. И это было радостью. Столетия назад он научился впитывать от жизни любое удовольствие, которое его адские обстоятельства разрешат.

Когда она проснулась, то, повернувшись, смерила его взглядом сонно-сексуальных глаз. Три вихра ее непослушных густых волос дико вились. Теперь он имел представление о том, о чем может знать только любовник – как она выглядит с утра, с розовым ото сна лицом, припухшими губами и спутанными короткими темными кудрями. При пробуждении ее взгляд был мягким и теплым, больше, чем немного ошеломленным, и очень чувственным. Настоящий мужчина захочет схватить ее в руки и проглотить ее.

Он представил себя выходящим из зеркала, сдергивающим ее джинсы вниз, беря ее неистово и быстро, затем бросая ее во внедорожник.

Но он знал себя гораздо лучше, чтобы не поддаться заблуждению, что он сможет быть “неистовым и быстрым” с Джессикой. Неистовым? Да. Быстрым? Нет праведности в аду. Если бы он начал, то был бы не в состоянии остановиться, а ее жизнь и его месть имели гораздо большее значение, чем его похоть.

Сегодняшний день был для обеспечения необходимыми товарами, продовольствием, красками, иглами и охранными камнями.

Завтрашний день будет для предъявления прав на свою женщину. И на следующий день, и следующий после следующего. Как только она будет в безопасности, он посвятит каждую секунду своей свободы от зеркала для полного предъявления прав на Джессику С. Джеймс.

– Мне упаковать эти вещи для Вас, сэр? – спросил продавец.

Кейон кивнул, посмотрев туда, где должна была стоять Джессика. Последний раз он видел, как ее руки были скрещены на ее щедро одаренной груди, прижимая их вместе и при этом еще сильнее поднимая их, ее нижняя губа надулась и восхитительно выдавалась вперед, и она нетерпеливо вышагивала по кругу.

Ее там не было.

Проклятье, куда она делась? Он сказал ей не двигаться. На английском языке. И со слухом, насколько он знал, у нее было все в порядке.

– Сэр, Вам нужна еще палатка?

– Нет, – прорычал Кейон, уставившись на мужчину, который теперь стоял спиной к нему у того же прилавка, где несколько мгновений назад была его женщина.

Было ли это причиной, почему Джессика ушла? Мужчина начал приставать к ней? Он убьет сукиного сына.

Кейон оценил нарушителя. Мужчина был высок и крепко сложен, одет в черные брюки, черные ботинки и черный кожаный жакет. Его длинные темные волосы были заплетены, скручены и обвязаны кожаным ремнем.

В такой манере когда-то Горцы носили свои волосы, даже до времен Кейона. Когда они не были осветлены лимонным соком перед сражением, чтобы заставить выглядеть себя более устрашающими по сравнению с женоподобно опрятными римлянами.