Заклятие горца - Карен Мари Монинг

Она смеялась часто, так как они разговаривали. Она была женщиной, которая, казалось, могла найти что-то смешное почти во всем, даже в той мрачной ситуации, в которой она сейчас находилась, что было характерно только для сильных личностей по оценке Кейона. Страх не даст ничего. Не принесет облегчения и раскаяние, он знал это. Все раскаяния в мире теперь ничего не изменят. Ни того, что было. Ни того, что будет.

Однако юмор и упорство часто могли помочь преодолеть самые трудные времена, и она в избытке обладала этими качествами.

Он настоял, чтобы она рассказала ему об испытаниях и несчастьях, с которыми она столкнулась, пробуя забрать его зеркало в аэропорту.

Когда она говорила о чем-то, что сильно волновало ее, она сопровождала слова жестами, и кончики ее пальцев прикасались к зеркалу. Она сильно привлекала его, так что каждое легкое касание вызывало у него дрожь возбуждения так, будто она касалась своими пальцами его, а не холодного зеркала.

Впервые за тысячу лет он смог наблюдать, как ночь наступает в его горах, чего ему отчаянно не хватало, и все же большее наслаждение ему доставлял рассказ Джессики, смешные образы, которые она создавала для него. Он мог видеть, как эта маленькая проказница, перемахнув прилавок, ударяет женщину и засовывает ее в кладовку. В Джессике С. Джеймс было что-то от язычницы.

Это особенно нравится ему в девушке, думал он, слабо улыбаясь.

Он смотрел на нее, пожирая глазами, и улыбка исчезала с его губ. Она укутала свои плечи его пледом, и для того, чтобы было теплее, прижала его, так как солнце медленно опускалось вниз за темные вершины гор, простирающиеся на горизонте. Видение ее в своем клетчатом пледе что-то перевернуло в нем. И хотя он не был похоже ни плетением, ни расцветкой на пледы Келтаров, а просто был небольшим куском шотландской ткани, которую он украл столетия назад, покинув свой дом, он сейчас думал о нем, как о своем. Она очень хорошо смотрелась в нем. Темно-красный и черный цвета очень шли ей. Она была яркой женщиной, создатель щедро одарил ее дерзким сочетанием драгоценных оттенков: изумрудный с цветом воронова крыла, нежно розовый с золотистым оттенком кожи.

Теперь у них было время, чтобы поговорить. Впервые с того момента как судьба связала их вместе, они не выплескивали друг на друга все свои ужасные манеры. На данный момент, находясь внутри зеркала, он не мог предпринимать дальнейшие шаги по обеспечению ее безопасности и поэтому воспользовался возможностью, чтобы лучше узнать Джессику С. Джеймс.

Где она выросла? Были ли у нее родственники? Сколько, кто, и где они были? Что она изучала в университете? О чем она мечтала?

– Я изучала все о копании в земле, – сказала она ему с развязной улыбкой, – и это то, чем я однажды мечтаю заняться.

Как только она объяснила, что на самом деле имела в виду, он понял, что это еще одна черта в ней, которая его привлекает. Она была любопытна, как Друид. Перед его мысленным взором предстала картина, как она отыскивает в земле древние сокровища, восхищенно раскапывая черепки глиняной посуды и части брони и оружия. Ох, Христос, как бы он хотел быть рядом с нею, когда она будет делать это! Чтобы рассказать ей историю предметов, которые она найдет, а, позже, подмять ее под себя и показать ей другой, реальный живой экспонат.

Если бы у нее был выбор получить от жизни что-то конкретное, спросил он ее, что бы она хотела получить?

Она без колебания ответила, что единственное, что ей нужно – это лучший друг. И торопливо добавила: «Правда, серьезно, лучший друг; такой, что ты не можешь дождаться, чтобы поговорить с ним первым делом с утра, как только проснешься, и такой, с которым все еще будешь хотеть говорить, до самой последней минуты перед тем, как заснуть».

Он слабо улыбнулся. Ты имеешь в виду родственную душу, подумал, но не сказал он. Она говорила о мужчине, спутнике на всю оставшуюся жизнь. Он видел это в ее глазах.

Затем она рассказала ему, как она решила стать археологом. О том, как, будучи еще подростом, прочитала книгу, которая вдохновила ее и определила дальнейший путь.

Он внимательно слушал и пристально наблюдал. Он думал, что мог бы просидеть так два века, возможно больше, глядя на нее. Он хотел узнать мельчайшие подробности ее жизни, узнать так много об этой женщине, насколько это возможно.

– Таким образом, я оказалась в колледже, на втором году моего обучения поняв, что это ни коим образом не похоже на книгу Энн Райс «Мумия». Что в этом не было очарования путешествий и острых ощущений от открытия. Что в этом действительно было, так это много кропотливой работы с документами. Большинство археологов так никогда и не доходят до этапа копания в земле. Но к тому времени уже было слишком поздно, – сказала она ему с робкой улыбкой, – я влюбилась в это совсем по другим причинам. Я очень увлеклась историей. Я была заинтригована тайнами нашего происхождения, происхождения Вселенной, отчасти пытаясь расширить свой кругозор.

Сейчас она говорила о предметах интересных для Друида, предметах, которые всегда интриговали его. Жизнь состояла из крупиц правды и познания, и мудрый мужчина или женщина собирали их.

Глупый мужчина собирал другие вещи. Такие, как Реликвии Темных Сидхе.

И заплатил за это цену. Ох, Христос, и уплаченная цена была высока!

– Моя мать не одобряет мой выбор, – доверительно сказала она. – Она не может понять, почему я до сих пор не замужем, и не нарожала кучу детишек. У нее в голове не укладывается, как я могла предпочесть проводить время с экспонатами, когда я могу тратить его на поиски мужа.

Его внутренности скрутило. Поиски мужа. Он возненавидел эти слова. Они привели в ярость каждую волшебную пламенную каплю крови в его венах.

– Почему у тебя нет мужчины? – сказал он с нажимом.

Улыбка сошла с ее лица. На мгновенье она замолчала. Затем снова улыбнулась, но на этот раз более мягко, старше своих лет, и мучительно сладко.

– Я думаю, что я родилась не в то время, Кейон. Думаю, что это частично повлияло на мое увлечение прошлым. Я – старомодная девочка. У моей матери было четыре мужа, и она уже ищет следующего.

– Они умерли, девушка? – спросил он. Его мучил вопрос, имела ли она хоть малейшее представление о том, что делает с ним, сидя вот так. Мягкий плед неровно лежал на ее плечах, изящные руки спокойно лежали на коленях ладонями вверх, пальцы наполовину сжаты. Она была совершенно безыскусна, задумчива, и ее сверкающий изумрудный взгляд сиял внутренним светом.

– Нет, – сказала она, медленно качая головой. – Они просто приходят к выводу, что не любят друг друга больше. Если вообще любили когда-нибудь. Обычно она оставляет их.

– И они позволяют ей? – Если ее мать хоть в какой-то степени была похожа на дочь, непостижимо, как мужчина позволил ей уйти. Невозможно, чтобы муж не сделал все, что было в его власти, чтобы сделать ее счастливой, претворять в жизнь каждую последующую мечту своей женщины.