Дело о племяннице лунатика - Эрл Стенли Гарднер

Дункан с важностью занял свидетельское место; вся его манерадержаться излучала уверенность.

– Я бы хотел задать свидетелю еще один вопрос, – сказалМейсон. – Насколько мне помнится, вы сказали, мистер Дункан, что беседовали сосвоим клиентом мистером Мэддоксом приблизительно до одиннадцати и затем пошлиспать?

– Да, где-то около одиннадцати.

– Тогда выходит, что вы находились все это время в комнатевашего клиента?

– Да, конечно.

– Вы вошли в комнату сразу после того, как закончилисовещание с нами, согласно вашим вчерашним показаниям?

– Да.

– И оставались там приблизительно до одиннадцати?

– Да, оставался.

– Вы уверены, что никуда не выходили?

– Ну, я… – Он понизил голос и умолк.

– Продолжайте, – потребовал Мейсон.

– Не вижу, какое это может иметь значение, – огрызнулсяДункан, бросив быстрый взгляд на окружного прокурора.

Блэйн вскочил с места.

– Ваша честь, – воскликнул он, – я возражаю противпостановки вопроса: вопрос не по существу, не соответствует процедуреперекрестного допроса и не имеет к делу никакого отношения!

– Возражение отклоняется, – резко ответил ему судья Маркхэм.

– Дайте вспомнить, – ответил Дункан, – да, я действительновыходил на несколько минут.

– Мистер Мэддокс сопровождал вас?

– Да, мы выходили вместе с ним.

– Куда вы выходили?

– В аптеку, которая находится рядом, через два дома.

– Как долго вы там находились?

– Около десяти минут.

– И чем вы занимались в течение этих десяти минут?

– Возражаю против постановки вопроса. Вопрос неправильносформулирован, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не посуществу. Целью допроса свидетеля является установить, где он находился вопределенный промежуток времени до того, как лег спать. Свидетель уже дал поэтому поводу исчерпывающие показания. Когда защита выясняет, что свидетельвыходил, то не имеет значения куда и зачем, существенно только то, как долго онотсутствовал.

– Возражение обвинения принимается! – распорядился судьяМаркхэм.

– Вы звонили оттуда по телефону? – спросил Мейсон.

– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, что и попредыдущему вопросу.

– Вопрос защиты к свидетелю отклоняется! – заявил судья.

– Разве не верно то, что точно в одиннадцать вечера выразговаривали по телефону с миссис Дорис Салли Кент и, следовательно, не моглинаходиться в доме Питера Кента?

– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения! –воскликнул Бергер.

– Если защитник изменит формулировку вопроса и будетспрашивать свидетеля, говорил ли тот по междугородному телефону из другогоместа в то время, когда, как явствует из его предыдущих показаний, он ужевернулся в дом, то я разрешу вопрос, – распорядился судья Маркхэм, – но несчитаю необходимым или уместным включать в вопрос к свидетелю имя того лица, скем велся разговор по телефону.

– Хорошо! – согласился Мейсон. – Разве вы не заказалимеждугородный разговор точно в одиннадцать из аптеки, мистер Дункан?

– Это было до одиннадцати. Без пяти минут. К одиннадцати мыуже успели вернуться в дом.

Мейсон улыбнулся и сказал:

– У меня все.

Бергер и Блэйн вполголоса посовещались, и затем Бергеробъявил:

– Ваша честь, у нас к мистеру Дункану больше нет вопросов.Наш следующий свидетель – Эдна Хаммер. Думаю, суд примет во внимание, что этамолодая женщина, будучи племянницей обвиняемого, настроена к нам враждебно.Возможно, мне в связи с этим следует задать несколько вопросов предварительно,чтобы дать ей понять, что…

– Мы перейдем этот мост тогда, когда в него упремся, –перебил его судья Маркхэм. – Мисс Хаммер, пройдите для дачи показаний.

Эдна Хаммер вышла вперед, была приведена к присяге и заняламесто на свидетельской трибуне. Ее лицо было бледным и осунувшимся.

– Ваше имя Эдна Хаммер, вы племянница обвиняемого ипроживаете с ним в его доме?

– Да, сэр.

– И вы находились там ночью тринадцатого и утромчетырнадцатого этого месяца?

– Да, сэр.

– И вам известно, как выглядит некий разделочный нож,который обычно находился в верхнем ящике встроенного в стену буфета в домеобвиняемого?

– Да, сэр.

– Вы видели этот нож утром тринадцатого?

Она потупила глаза, закусила губу и ничего не ответила.

– Отвечайте на вопрос! – приказал судья Маркхэм.

– Я видела похожий нож.

– Где был тот самый нож?

– Возражаю против постановки вопроса как в частиформулировки, так и по существу, так как он не имеет прямого отношения к делу,– заявил Мейсон.

– Мы намерены доказать, ваша честь, что нож находился уобвиняемого, – возразил Бергер.

– Если это так, то возражение защиты отклоняется, – заключилсудья.

– Отвечайте на вопрос! – потребовал Бергер.

– Какой-то разделочный нож, похожий на тот, который обычнохранился в ящике буфета, был в спальне дяди под подушкой на его кровати.

– Утром тринадцатого?

– Да.

– Что вы сделали с этим разделочным ножом?

– Убрала в ящик буфета.

– Вы сказали своему дяде, что нашли нож?

– Нет, не говорила.

– Были ли предприняты вами какие-либо меры предосторожностидля того, чтобы этот разделочный нож не попал к нему в руки после того, как выубрали его в ящик буфета?

– Я заперла ящик на замок вечером тринадцатого.

– И когда вы увидели этот разделочный нож в следующий раз?

– Не знаю.

– Как это «не знаю»?

– Я видела разделочный нож, но не уверена, что это тотсамый.

– Я обращаю ваше внимание на нож, представленный суду какдоказательство номер два. Этот нож вы видели утром четырнадцатого?

– Да… думаю, что да.

– Где вы его видели?