Времени нет - Рустем Халил

В детстве Эдем мечтал стать мстителем в черном плаще, который шпагой и мушкетом дает бой обидчикам. Чуть позже ему хотелось стать актером и волновать человеческие сердца невероятной игрой. Что ж, сегодня он воплотил свои детские мечты, очутившись в обеих этих ипостасях.

Через несколько минут хедж-фонд Виктора Шевченко начал срочно сбывать акции компании братьев Белевичей. После заявления прокурора они и так упали в цене, теперь же процесс ускорился. Учитывая поведение Шевченко, второй крупный держатель акций, компания «Рубикон», решилась продать часть своего пакета — и рынок отреагировал обвалом цен.

Но настоящий удар бизнесу Белевичей нанес видеозапись, опубликованная сначала на странице телеграмм-канала «Жирный финансист», а затем растиражированная бизнес-изданиями. На ней Виктор Шевченко выходил из здания прокуратуры — так сообщалось в блоге — за несколько минут до того, как начал резко сбрасывать акции.

Шевченко побывал в прокуратуре, а это не мелочь, — рынок решил, что братьям Белевичам пришел конец, — и отреагировал мгновенно. Бумаги спешно избавлялись, пока они окончательно не стали мусором. «Рубикон» распродал все, что имел, подтверждая свою репутацию слишком осторожной компании, не умеющей замечать черных лебедей. Ничего не делали только сами братья, чем ужасно радовали Эдема: он допускал, что Билевичи выкупят собственные бумаги. Но, видимо, видео Шевченко у входа в прокуратуру их тоже испугало, и они предпочитали пока не тратить финансовые активы. Акции распылились по карманам мелких игроков, надеявшихся сдать их при первом же прыжке вверх.

И вот Эдем делает шах: хедж-фонд Виктора Шевченко скупает 50 процентов акций компании братьев Билевичей. Пятьдесят процентов плюс одна акция, если точнее.

Став новым мажоритарным владельцем, Шевченко сразу же объявляет собрание основных держателей акций.

Цена акций снова взлетела. Рынок правильно трактовал намерение Шевченко: он собирается отстранить братьев Белевичей от управления компанией и назначить своего руководителя. И было понятно, почему такое решение могло спасти предприятие.

Журналисты подсчитывали миллионы, которые за день заработал Шевченко, продав акции компании и сразу же вернув их себе — уже за бесценок. Читатели «Жирного финансиста» не жадничали на комментарии, разделившись на два лагеря. Одни считали, что неизвестный блоггер изначально был в команде Шевченко. Вторые были уверены, что такая игра была бы слишком рискованной, Шевченко просто увидел возможность собрать мажоритарный пакет и вернуть уверенность в компании, сменив ее руководителей.

А сам Эдем, который после визита в Мостовой провел еще четыре встречи, сидел в кабинете с бокалом красного вина и просматривал ролик, выложенный несколько минут назад пресс-службой Антикоррупционной прокуратуры. Дрожащая камера оперативника показывала пораженное лицо судьи Назарова, который не сразу сумел овладеть собой после того, как спецназовцы ворвались в его кабинет. Его собеседник, Кругляков Владимир Иванович по прозвищу Борец, наблюдал за происходящим с улыбкой. Наконец-то камера показала пачки денег, найденные в сейфе. Прокурор Леонид Мостовой сегодня сумел сорвать свой джекпот.

Эдем закрыл ноутбук и набрал по внутренней линии Иванку.

— Судью обыскали, — только и сказал он. Это означало, что сделанная в машине видеозапись с судьей уже можно тиражировать.

Он развернулся в кресле к окну, чтобы понаблюдать за Киевом. Улицы города должны были наполниться уставшими офисными работниками, которые пережили еще один рабочий день. Для Эдема день еще не закончился: кульминация была впереди, но сейчас он чувствовал себя победителем. У судьи, осудившего Олега Фростова, наступают тяжелые времена. Братья Билевичи завтра после собрания акционеров потеряют управление собственной компанией — это единственное логическое решение, которое может принять Виктор Шевченко после того, как Эдем покинет его тело. И приятный бонус — Борец выбит из участия в аукционе по продаже «Трех китов». Два других конкурента Эдем не боялся — он успел провести нужные переговоры и сделал им предложение, от которого они не смогут отказаться.

Еще студентом Эдем усвоил простую, казалось, науку — быть счастливым именно в этот момент. Замереть на мгновение и почувствовать полноту жизни. Задуматься о счастье не тогда, когда оно уже позади. И пусть момент просветления не бывает таким ярким, как потом возникнет в воспоминаниях, а мелкие жизненные неурядицы при этом мигают далекими фонариками в подсознании, но ты все равно чувствуешь, что сумел ухватить момент.

Поэтому разумна будь: тяжелый и пенный бокал

К сырым устам своим бездумно поднимай,

И множество дней живи беззаботных и веселых,

И только на эту жизнь надежду возлагай.

Проходит быстро время: лови, лови минуты!

Не верь грядущему, что нам навстречу несется! 1

Эдем вспомнил эти строки, наблюдая за тем, как танцуют в бокале солнечные лучи.

И все казалось уже понятным и просчитанным, и вечер обещал сложиться по сценарию, расписанному сегодня в кабинете Иванки, и вдруг Эдема посетила мысль, о которой он умудрился на время забыть.

— Иванко, жду информации о "Фарм-Фьюче", — сказал он в телефонную трубку.

Из магазина велосипедов, казавшегося чужим среди соседних салонов красоты, бутиков, аптек и барбершопов, отец с сыном выкатили двухколесную покупку.

Отец держал изогнутый руль с резиновыми насадками, а мальчик ухватился за оранжевую раму и о чем-то горячо просил папу. Тот остановился, подхватил сына, посадил его на сиденье, и они покатили по тротуару — малышу, еще не знавшему, как управлять своим транспортным средством, и отец, который навсегда запомнит этот день, хоть сейчас об этом и не подозревает.

— Это какой-то заколдованный круг, — Эдем и не заметил, как вошла Иванка. — Полдня наша команда пытается найти владельцев «Фарм-Фьюче», но хотя бы ключевых сотрудников, но компания — как черный кот в темной комнате, — иногда теряешь веру, что она существует.

— Не надо при мне говорить о потере веры, — отмахнулся Эдем.

Иванка взяла со стола начатую бутылку, чокнула языком, увидев этикетку, и налила себе вина в чистый бокал. Но не успела и пригубить — Эдем подскочил и остановил ее руку с напитком.

— Не сейчас.

— Мы с этим вином сверстники, — простонала Иванка, но бокал отставила. И начала рассказывать о запутанной и нелегкой судьбе фармацевтической компании, у которой сейчас судебных дел больше, чем у того несчастного адвоката, от безысходности продающего свои услуги за доллар. Владельцы судятся друг с другом, с кредиторами, с поставщиками, с двумя частными