Обвиняется в измене - Айя Субботина

О моем фонде знает несколько человек: причастные и заинтересованные, а также несколько лиц, без которых я просто не мог бы оформить все документы. И никто из них не стал бы болтать о том, за что в лучшем случае можно загреметь за решетку. Мотива так паскудить в собственном доме у них тоже нет. А я верю в поговорку — ищи, кому выгодно.

Кому выгодно так меня подставить?

— Ин, какой фонд? О чем ты? Совсем головушка подводит? — Я часто играю с людьми, которые могут подвести меня под статью просто за то, что я не выдержу удар или дам слабину и позволю думать, что на мне можно ездить. Поэтому умею в момент сделать морду «кирпичом». Если Инна надеялась раскусить меня, тс сейчас у нее зудит задница, потому что в выражении лица я совершенно уверен. — Губу закатай.

— Я хочу фонд, - повторяет она, делая самую непростительную ошибку: не выдерживает удар. Сомневается, что информация, которую ей слили, может быть правдивой. — Или мне придется сделать заявление для прессы.

— Признаешься, что последние десять лет ты паразитировала на деньгах своего мужа? — подсказываю я.

— Это всем известный факт, Денис. Для прессы у меня есть парочка секретов, которые очень сильно осложнят тебе жизнь.

— И вот так ты планируешь взять меня «на слабо»? — Моя улыбка абсолютно искренняя, хоть где-то рядом еще противно жужжит мысль о том, что так просто моя «любимая жена» не отступится, потому что на кону не просто ее сладкая жизнь, но и гордость, и брошенное мне в лицо обещание устроить напоследок Апокалипсис. — Ин, давай ты просто сейчас встанешь и не будешь портить мне аппетит? А завтра мои адвокаты передадут твоим адвокатам новый список моих условий.

— Где ты снова оставишь меня ни с чем? — Она фыркает и даже не скрывает, что делает это нарочно громко, чтобы люди за соседними столиками оглянулись в нашу сторону. — Нет, мой дорогой, я больше не буду позволять вытирать о себя ноги. Ты отдашь мне фонд, абсолютно и полностью. Со всеми необходимыми для его функционирования контактами. И скажешь... - Инна выразительно нажимает на это слово, чтобы я наверняка понял — она все знает. — Скажешь, что теперь я буду заведовать всеми его средствами. И решать вопросы нужно со мной. Как только ты подготовишь такие документы, мои адвокаты их проверят, и мы все подпишем, я даю тебе развод: тихо мирно и спокойно, чтобы ты мог бежать к своей малолетней сучке Лариной.

Я умею держать удар. Мне было почти насрать на то, что Инна запросто слила мне планы на мои деньги, потому что на этот случай я всегда держал план для отступления. Но то, что она заявила о Соне, все-таки вышибает меня из седла. Я чувствую себя незадачливым акробатом, который не выполнил трюк и волочится за ногу в хвосте бешенной кобылы.

Откуда она знает про Соню?

— Если не хочешь, чтобы твой маленький секрет узнали все, вплоть до ее папаши — придется идти на уступки, любимый. — Инна упивается победой. Ради такого дела даже заказывает бутылку самого дорогого игристого вина и, как ни в чем не бывало, начинает флиртовать с официантом, пока бедолага старается не пролить ни одной капли мимо бокала. — И, кстати, я не буду такой бездушной скотиной, как ты, и дам тебе время подготовиться. Пару недель? Или лучше дней десять. И все это время, мой хороший, чтобы не смущать общих знакомых всякими глупыми сплетнями, ты будешь играть роль влюбленного верного мужа. Согласись, мое предложение намного лучше, чем ты заслуживаешь.

Я не согласен, но мне нужно время, чтобы придумать, как разгребать дерьмо, которое Инна только что вывалила на мой стейк.

Я несколько раз набираю номер Дениса, но он не отвечает. Только после третьего не отвеченного вызова присылает сухое сообщение: «Перезвоню, занят».

Я, как сирота, топчусь окало главного офиса, не зная, что делать: заходить и вступать в должность или сначала поехать в институт, чтобы решить вопрос с моим «свободным посещением». Но вопрос решается сам собой, когда вслед за сообщением Дениса приходит сразу несколько сообщений от матери. Если убрать ее эмоции и угрозы, то все это только для того, чтобы напомнить мне: родительский дом всегда к моим услугам, и они всегда будут меня любить. Только это все равно совсем не то, что я бы хотела услышать. Мы обе прекрасно понимаем: ждут меня совсем не для того, чтобы порадоваться за мое «интересное положение». А чтобы я снова стала хорошей и послушной дочерью.

Так что, спрятав подальше сомнения и тревоги, еще раз пересчитываю всю свою наличность и захожу на сайт об аренде жилья. Мне нужно где-то жить, раз уж я решила быть взрослой и самостоятельной.

В конце концов, вариантов оказалось не так уж много: комната в двухкомнатной квартире, которую сдавала женщина с ребенком. И к моему большому облегчению она понятия не имела, кто я такая. Единственное, что ее удивило: почему молоденькая девушка переезжает не с парой толстых чемоданов вещей, а с одним рюкзаком, в котором не оказалось даже зубной щетки.

Еще через пару часов я уже была в деканате и во всех подробностях объясняла, почему мне необходимо перейти на индивидуальный график посещения. В конце концов, фамилия сделала свое дело.

Когда я выхожу на улицу, уже давно стемнело, и светодиод телефона вселяет надежду на то, что Денис, наконец, освободился.

Но это снова мама с вопросом, что ей сказать отцу когда он спросит, почему меня нет дома. Я углубляю наш конфликт и предлагаю сослаться на то, что я решила, наконец, повзрослеть.

Всю ночь я не сплю: лежу в полной темноте и таращусь в телефон, надеясь, что даже в три часа ночи Денис найдет то самое время, которого у него не было днем. Ребенок моей квартирной хозяйки кричит практически не переставая, и я с ужасом прячу голову под подушку, стоит представить, что через каких-нибудь восемь месяцев это станет и моей реальностью тоже.

Может бытье мама права и мне рано становиться матерью?

У меня ничего чет. Даже денег, чтобы оплатить комнату через месяц.

Утром, с тяжелой головой, все-таки приезжаю в офис, где сразу иду в отдел кадров, чтобы получить приказ о моей новой нолжности. Алена Степановна, женщина неопределенного возраста в костюме, который тоже выглядит так, будто его сняли с музейного экспоната, кивает, начинает перебирать папки на столе, пока ее соседка по кабинету, пару раз покосившись на меня, продолжает разговор.

— Я ее сама видела серьезно. Приехала с Тираном на работу, он ей руку подал, прямо принц, — Эта женщина издает такой звук, что мне хочется помыть уши.

— Ты как вчера родилась, - небрежно отвечает Алена Степановна, а через секунду протягивает мне приказ. - Поздравляю с повышением, Софья Ивановна.

— Спасибо, - бросаю я, пытаясь одновременна и подняться со стула, к которому приросла как будто намертво, улыбаться и держать лицо, и переварить то, что обсуждали эти сплетницы.

С кем Денис приехал утром на работу? Кому подавал руку? Этой «работой» он был так занят, что не нашел время мне перезвонить? Если они приехали утром, значит провели вместе ночь?