Любимая для колдуна. Лёд - Елена Болотонь

— Ох, Ева. Я искала тебя! — затараторила Алиа, прижимая руки к груди. — Ты понимаешь, я хочу извиниться.

— Что? — нахмурилась я. — За что это?

— Меня заставили, Ева. Прости. — Взгляд девушки стал серьёзнее. В нём проявилась забитость. — Они сказали, что ты слишком самоуверенна и должна знать своё место. А твоё место среди нас.

— Ничего не понимаю. — Я качнула головой. — Ты о чём?

— О масках и танце с вуалями.

— Господи, Алиа! — я отмахнулась. — Ты придаёшь этому слишком много значения.

Но сразу уйти не получилось. Девушка преградила дорогу.

— Они угрожали мне, — оправдывалась она. — Сказали, что сделают так… что милорд разозлится на меня. И больше никогда не посмотрит, не скажет доброго слова…

Я приподняла брови.

— Алиа, ты что, домашняя зверушка?

— Что?

— Ты — домашняя зверушка, которая любит сидеть у хозяина под сапогом в надежде получить от него поглаживания, а не пинок?

— Милорд любит меня, — вдруг набычилась Алиа. — Он никогда бы так со мной не поступил.

— Ну конечно, — я усмехнулась. — Кто бы сомневался. Вчера любил тебя, завтра полюбит ещё кого-нибудь. Вот счастье-то, верно?

— А ты… — Глаза любовницы Ридерика расширились от удивления. — Ты откуда знаешь про вчера?

— Что я знаю?

— Вчера милорд выбрал кубок с моим вином.

Я смотрела на Алиа с сочувствием. Не знаю, что увидела любовница Ридерика в моих глазах, но девушка вдруг изумилась. Наконец-то до неё дошло.

— Ты не злишься и не ревнуешь?

Я покачала головой.

— Нет.

— Как… Но Милен вчера… Она была готова меня растерзать! — призналась девушка с тяжёлым вздохом.

Несчастная девочка. Она меня не понимала. Мы с ней говорили на разных языках. Смешно… если бы не было так грустно. Женщины даже в таком положении оставались верны себе. Безумно ревновали мужчину, невзирая на ограничения, установленные отбором.

Вынужденные скрывать мысли и чувства, они лгали прежде всего себе, превращая собственную жизнь в нескончаемый кошмар. Очаровывались, надеялись, разочаровывались. Снова и снова. Каждая мечтала стать единственной для дракона, но ни одна не уважала себя. Не умела и не хотела учиться.

— Ридерик мне ничего не должен, Алиа, — равнодушно пожала плечами я. — Это его личное дело, с кем и как проводить время.

— Погоди… Разве он тебе не нравится?

— Какое отношение имеет к личной жизни Ридерика моя симпатия?

— Но как же… Вы же уже были близки!

Я молча смотрела на девушку. Откровенничать не хотелось.

— Неужели нет? — догадалась Алиа. — Но почему?

— Ридерик — благородный мужчина и не берёт силой понравившуюся женщину.

У меня было две причины так сказать. Первая заключалась в искренней вере, что Альросский — не насильник. Впрочем, это он уже доказал, когда ушёл от меня перед побегом. Я оценила тот поступок. Вторая причина была ещё прозаичней: наш разговор мог дойти до ушей самого Ридерика. Небольшая хитрость на всякий случай, почему бы нет?

— Ты ему отказала? — ахнула девушка.

— Я не готова сейчас к более близким отношениям, понимаешь? — По глазам Алиа видела, что не понимает, но договорила: — Мне нечего ему предложить. Именно поэтому его личное дело, с кем и как проводить время.

Ну не было у меня чувства собственности к Альросскому. Я прекрасно знала, с кем и где я живу. Разочарования тоже не было. Человек может нравиться, но ожидания насчёт него строить совсем не обязательно. Особенно раньше времени.

Мало ли что он там рассказывал вечером, признаваясь в любви? Важны поступки, а не слова. Сколько женщин обжигалось из-за слов? Ревности тоже не испытывала, потому что ревность — лишь следствие неуверенности в себе и партнёре. Партнёра как такового не было. Уверенность в себе — была.

Если бы мужчина переспал со мной раз или два, а впоследствии от меня отказался, я бы никогда не подумала, что проблема во мне. Мы просто не подошли друг другу. Так бывает. Разошлись и забыли. Так делала и я, расставаясь с мужчинами. Самооценка никогда не страдала от подобного развития событий. Так же, как и от измен.

Да. Например, об изменах Эрика было больно узнавать. Но только потому, что я снова ошиблась в выборе. Я планировала с ним расстаться. Откладывала по смешным поводам, не желая выяснять отношения и терпеть банальные истерики с оправданиями. Всего лишь! Но никогда не искала в себе недостатки, в слезах не терзала себя днём и ночью вопросами, почему он мне изменял или что я сделала не так.

Моя самооценка и индивидуальность не имеют ничего общего с поступками другого человека, которые могут мне не понравиться. Это я разделяла всегда. Достаточно просто сделать выводы о человеке и попрощаться, если не готова его принять.

Чужой выбор я уважала всегда. Хочет мужчина иметь несколько женщин сразу? Пусть имеет, а я подумаю, хочу ли находиться среди них. Если нет, значит, мы просто расстанемся. Это будет мой выбор, и я буду настоятельно требовать уважения к себе, отправляя мужчину в далёкое светлое путешествие.

Если зайду в тупик… Что ж… В таком ключе думать не хотелось. Жить я очень любила. Особенно сейчас, когда небо моей жизни немного прояснилось.

Я оставила любовницу Альросского ошеломлённой. Похоже, мои слова открыли ей новый мир. Настолько, что Алиа стояла и задумчиво смотрела мне вслед, позабыв закрыть рот. Да, признаюсь, я оглянулась, чтобы ещё раз посмотреть на девушку, смыслом существования которой стал Ридерик, а также быт, полный ревности, разочарований и лжи в этом гареме. Нет. Я ни в коем случае не хотела повторения её печальной судьбы.

Саяну я, как и предполагала, нашла на одной из многочисленных кухонь. Сладкие ванильные запахи, ароматы свежей выпечки и корицы витали в помещении, где изготавливались десерты для местного короля.

Даже если женщина удивилась, увидев меня, на её лице не отразилось ни единой эмоции. Может, только чуть-чуть, еле заметно дрогнули в улыбке губы.

Она подошла сразу.

— Добрый день, Ева. Ты чего-то хотела?

— Да, леди Саяна. Милорд разрешил заняться творчеством, а также посещать библиотеку. Мне нужна ваша помощь.

— Хорошо, Ева, — леди внимательно смотрела на меня, — милорд предупредил. Пойдём, покажу, где во дворце находятся книги. А по дороге расскажешь, что тебе нужно для рисования.

Разговор с Саяной по пути до библиотеки оказался деловито-лаконичным. Женщина обладала великолепной памятью и без труда запомнила основные пожелания. Ни словом, ни взглядом Саяна не показала, что мой побег заслуживает наказания. Словно и не было ничего.

— Ещё нужны очень тонкие кисти из натурального волоса, — беспокоилась я. — И камни, — показала ей обратную сторону кулона, — вот с такой фактурой.