Любимая для колдуна. Лёд - Елена Болотонь

— Рид, пожалуйста!

Я положила руки на его плечи и попыталась освободиться.

— Как ты меня назвала? — на меня обратился затуманенный влечением взгляд.

— Простите. Забылась.

— Нет, Ева. Мне нравится, — тяжело выдохнул он, поднимаясь. — Пойдём, я тебя провожу.

Стояла глубокая ночь. До спальни мы дошли в полном молчании, дракон просто держал меня за руку. Около дверей остановился. Его ладонь коснулась моего лица, задержалась на пару мгновений. Большим пальцем он провёл по губам.

— Ридерик, — мне не давали покоя драконы, — в библиотеке я случайно увидела рисунок. Кольцо драконов.

— Я видел, Ева, — улыбнулся мужчина. — Ты рисовала его сегодня.

— Расскажете?

— Завтра утром я приду. — Он наклонился. Лёгкий поверхностный поцелуй показался мне очень выдержанным и спокойным. — Одевайся теплее.

— Прогулка?

— Да. Мы покинем дворец.

Пока я смотрела мужчине вслед, сердце забилось чаще от непонятного предчувствия. Это произошло. Нечто незримое, непонятное, меняющее меня и эмоции. Я хотела встречи с ним. И не хотела расставаться.

— Господи, — протянула протяжно. — Только не сейчас!

Я прекрасно поняла, что случилось. Эти чувства я испытывала не раз. Наиболее сильными они были с Эриком. И вот проявились сегодня.

Остаток ночи пролетел как мгновение. Меня разбудила Роз. Она принесла цветы от Ридерика с пожеланиями доброго утра. Поставила букет в вазу и улыбнулась.

— Леди, — слегка поклонилась девушка, — милорд будет ждать вас в овальной гостиной. Через час.

Я села на кровати, прислушиваясь к себе. Не показалось. Желание продолжить общение с драконом осталось и даже усилилось вместе с приподнятым настроением. Ридерик обещал показать этот мир. Очень хотелось узнать, где я оказалась, что это за Пустошь такая. Интересная прогулка может раскрыть тайну найденного рисунка. Надо не забыть расспросить Ридерика.

Весело улыбнулась.

— Так неси же скорее завтрак, Роз!

К назначенному времени я появилась в овальном зале. Просторная комната со светло-голубыми стенами и матовым резным паркетом находилась в северной части дворца. Особый интерес вызывали опорные колонны. Словно покрытые дорогим перламутром, они переливались радужным блеском, подпирая сводчатый потолок, украшенный белыми барельефами из диковинных цветов. При всём великолепии роскошный зал выглядел весьма уютно.

Альросский ждал меня. На мгновение замер, как только я появилась в дверях, не без помощи слуги открыв массивную створку. Шагнул ко мне и протянул руку.

— Подойди.

Я приблизилась с лёгким трепетом. Сердце дрогнуло, когда вложила пальцы в его тёплую сильную ладонь. Дракон на мгновение сжал их, коснулся губами кончиков. На лице расцвела обаятельная улыбка.

— Как же ты хороша!

Не спорю. Тёплое тёмно-синее платье, сапожки и светлая меховая шубка смотрелись весьма гармонично. Волосы я заплела колоском, голову венчала симпатичная шапочка. На шее на длинном тонком шнурке висела белая пушистая муфточка.

Благодаря за комплимент, я чуть склонила голову, бросила быстрый взгляд на дракона.

— Пойдём, Ева, — в его глазах заиграли смешинки. — Стихия ждёт.

Мужчина приобнял меня, уводя за собой.

Из овального зала можно было выйти сразу на площадь. Вороного уже держали под уздцы. Жеребец пританцовывал в ожидании прогулки. Сейчас я могла лучше рассмотреть сильное грациозное животное. Он был по-настоящему мощным, крупнее любого породистого коня. Такому всё равно — один на нём всадник или двое.

Не успела испугаться, как оказалась верхом на лошади и в крепких мужских объятиях. Ридерик тронул жеребца, и вокруг нас закрутилась сверкающая позёмка.

— Он живой или волшебный?

Осмелев, я потрогала чёрную гриву. На ощупь она показалась такой же, как и у обычного коня. Если бы не размеры, глаза и копыта…

— Живой. Только в него временно вселилась стихия, — поделился секретом Альросский. — Так мне удобнее передвигаться по миру. Порталами было ещё удобнее. Но сама понимаешь, нельзя.

— Почему нельзя?

— Сейчас увидишь.

Моей щеки коснулись тёплые мужские губы, а потом…

Я затаила дыхание, потому как лошадь оторвалась от земли. Наклонив голову, увидела, что под её копытами не пустота, но дорога. Гладкая, прозрачно-голубая, похожая на гигантский мост.

— Но как такое возможно? — удивлялась я, слыша, как за спиной засмеялся Ледяной дракон.

Ридерику доставляли удовольствие мои эмоции. Он управлял лошадью и стихией — вокруг нас разыгралась метель. Мы поднимались всё выше.

— А дорога надёжная? Не упадём?

— Надёжная. — Ридерик прижал меня крепче, показал прямо: — Видишь туман?

Впереди на горизонте вздымались тёмные скалы, над ними клубился чёрный дым, словно скалы горели. И всё же дым сдерживала какая-то невидимая стена, не давая ему силы и власти.

— Это границы Пустоши. За ней нет жизни. И неизвестно, будет ли.

— Что там за скалами?

— Огонь. Много огня. Земля плавится.

— Мир может погибнуть?

— Рано или поздно это случится. Если мы не найдём способ укротить огонь.

Я поняла, что Ридерик говорит о себе и подобных ему. Ещё в поместье Валюны мне довелось слышать, что этот мир защищает не один колдун, а несколько. Ледяной дракон на моём камне оказался драконом из книги. Это как дважды два.

Ридерик явно был расположен к общению, потому я осмелела.

— Вы — Ледяной дракон, подчиняющий стихию воздуха? — повернула голову, чтобы видеть его лицо.

— Скорее управляю холодом, Ева, — ответил Альросский.

— В этом мире есть и другие драконы?

— Есть. — Он махнул рукой, показывая направления. — Они тоже защищают границы.

— Холод и тепло. Лёд и огонь. Красный и синий, — догадалась я. — А зелёный и лазурный — это… это…

— Камень и вода.

— Точно! Твёрдое и жидкое! — Я обрадовалась подтверждению собственных догадок. — Четыре дракона, связанные между собой. Но что значит капля в центре? Жизнь?

— Догадливая, — довольно хмыкнул Ридерик.

— А почему на моём камне и в книге нарисован один и тот же дракон? Как такое могло произойти? В разных мирах — одно изображение!

— На эти вопросы у меня нет ответов, Ева.

Ридерик бросил поводья, а затем взял меня за подбородок и повернул. Нежно поцеловал. Его глаза приобрели удивительную прозрачность. Правда, губы стали холодными. Мужчина становился по-настоящему ледяным, управляя своей стихией. Но страшно не было. Скорее — любопытно.