Прыжок - Сергей Лукьяненко

– Хорошо, – повторил Фло. – В червоточине мы беспомощны и могли бы погибнуть. Мы рады, что мятеж подавлен и корабль восстановлен. Будем изучать данные и готовиться к выходу в нормальное пространство.

– Почему вы не отзывались? – резко спросил Горчаков. – Ваша помощь была бы очень кстати!

– Мы спали, – ответил Фло.

Наступила тишина. Кажется, проняло даже Ауран.

– В червоточине наш корабль не может двигаться, а мы испытываем дискомфорт, – пояснил Фло. – Я принял решение о долгосрочном отдыхе перед активными действиями.

Горчаков молчал.

– Мы могли чем-то помочь? – уточнил Фло.

– Хотя бы своими медицинскими познаниями, – буркнул командир. – У нас были тяжелораненые. Возможно, что включением маневровых двигателей вы помешали бы террористке повредить корабль.

– Это звучит разумно, – согласился Фло, чуть помедлив. – Я принял неверное решение, и оно нанесло ущерб. Ауран согласуют и выплатят компенсацию Человечеству. Также, поскольку моё решение было ошибочным и вредоносным, должно последовать персональное наказание… Тарта! Ты лишён имени, оно прозвучало в последний раз, и разжалован в не имеющие значения.

– Погодите! – Валентин поднял руку. – Так это было решение Тарты?

– Не знаю, о ком вы говорите.

– Кто решил лечь в спячку?

– Я.

– А почему вы наказываете… э… другого?

– Его задачей было удерживать меня от принятия ошибочных решений. Он не справился и потому наказан. Вернёмся на связь после выхода из червоточины, командир Горчаков. Нам надо изучить ваш отчёт.

Экран погас.

– Они сумасшедшие! – сказал Криди даже с некоторым восторгом. – Наказывать невиновных!

– Вообще-то и людям такое свойственно, – признал Вальц. – А если учитывать, что мы имеем дело с разумными креветками, находящимися в родстве с грибами… Знаете ли, грибы до добра не доводят.

– Командир, Соколовский закончил первичный осмотр, – сказал Марк. – Все занимают свои места, доктор моет руки… и он просил передать вам «да».

– Понятно, – кивнул Горчаков. – Поблагодарите его.

– Наверное, придётся серьёзно поговорить с Ксенией? – спросил Марк. – Они с Алексом идут в рубку.

– Давно пора… Поговорим, но после, до выхода пятнадцать минут.

Вальц с любопытством посмотрел на командира, но вопросов задавать не стал.

Вошли Ксения и Алекс. Горчаков кивнул юноше, спросил:

– Как ты?

– Нормально. – Навигатор смущённо улыбнулся. – Будет, чем похвастаться.

Горчаков одобрительно кивнул. А про себя подумал, что детство и юность прекрасны в первую очередь полнейшим пренебрежением к смерти, ощущением её безмерной удалённости и даже нереальности.

Давно ли он сам перестал быть таким?

Наверное, в полной мере – после выхода в червоточину, соприкосновения с океаном ничто, в котором всё время мира…

Ксения села на место Мегер. Управление будет вести Марк, но всё же Горчакову хотелось, чтобы в кресле пилота кто-то был. Словно почувствовав его взгляд, Ксения обернулась. Спросила:

– Марк сказал, что Ауран вышли на связь. Что с ними было?

– Спали, – коротко ответил Горчаков.

– Я не знала.

– Верю, – сказал командир. – Но мне бы очень хотелось, чтобы ты говорила о тех вещах, которые знаешь.

Ксения закусила губу. Помотала головой:

– Командир, Ракс…

– Тебе надо решить, кто ты, – прервал её Горчаков. – Ракс, Первая-отделённая или человек, Ксения…

– У меня даже фамилии нет. – Ксения попыталась улыбнуться.

– Ксения Ракс. – Горчаков поморщился. – Да, звучит отвратительно. Попроси Матиаса, он поделится. Ксения Хофмайстер – очень внушительно.

Ксения с сомнением посмотрела на него, но лицо Горчакова было непроницаемо, и она отвернулась.

Минуты текли одна за другой, Марк выполнял свою работу, генераторы вышли в режим ожидания. Горчаков представил себе, как на великолепном, гладком и гармоничном корпусе корабля болтается кабель, соединяющий две сломанные антенны, и у него заныло в груди.

Ну да, они сделали всё, что могли.

Но в фильмах этого всегда оказывается мало. Что-то происходит. Один конец кабеля отрывается, теряется контакт, и нужен герой – который выскакивает на обшивку и руками соединяет цепь, сгорая, но спасая экипаж…

Горчаков затряс головой. Это не кино! Всё будет нормально!

– Командир… – сказал Марк.

– Что? – выкрикнул он непроизвольно. – Нет контакта?

– Какого контакта? – Искин изобразил непонимание. – Я хотел сообщить, что из корабля Ауран вышла особь в скафандре. Она движется к кабелю.

– Связь!

Марк не стал уточнять, с кем именно – на экране возникли рубка-оранжерея чужого корабля и серая фигура.

– Что вы делаете? – завопил Горчаков.

– Для гарантии безопасного выхода из червоточины контролируем временную перемычку между антеннами.

– Да вы с ума сошли… – простонал Горчаков. – Ваша… особь… не успеет вернуться!

– Если всё пройдёт штатно, то нахождение на обшивке не нанесёт вреда.

– А если нештатно? Фло!

– Мы все умрём, – ответила серокожая фигура. – Кстати, я не Фло. Я Картас. Это довольно невежливо, не узнавать союзников, но я понимаю ваше эмоциональное состояние.

– Двадцать секунд до выхода из червоточины, – сказал Марк.

Горчаков замолчал. Кого Ауран послали наружу? Кем готовы пожертвовать?

Кем-то из тех, кто и раньше «не имел значения»? Или несчастного Тарту, пострадавшего из-за ошибки командира?

– Десять секунд до выхода, – сказал Марк. – Генераторы Лавуа в рабочий режим.

Вокруг корабля затрепетали призрачные полотнища света. Горчаков смотрел на один из экранов, где серая фигурка замерла совсем рядом с антенной, извергающей в пространство энергию. Кабель тоже заметно мерцал, тусклым и тревожным красным свечением…

– Выход! – сказал Марк.

И вокруг возник космос. Такой обычный, дружелюбный, пустынный космос, с тысячами огоньков далёких звёзд.

– Это был волнительный момент, – сказал Картас. – Ваш кабель выдержал. Сейчас командир Фло вернётся в корабль, и мы расстыкуемся.

– Фло? – поразился Валентин.

– Неужели вы думали, что он упустит такой уникальный шанс для саморазвития и духовного обогащения? – спросил Картас и прервал связь.

– Я их не смогу понять, – признался Горчаков. – Марк, рапорт!