Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

— Откуда вы?

— Из России.

— Вот как?.. И чем же вы занимаетесь в Лондоне?

Уж не принимает ли он ее за прислугу? За няньку, присматривающую за хозяйским ребенком? Катрин поджала губы:

— Мой муж здесь работает, сэр. Он врач.

— Oh!

Только урожденный англичанин способен произнести это междометие с подобной интонаций — в нем прозвучало и удивление, и восхищение, и уважение. Катрин была довольна. Однако следующий вопрос поверг ее в замешательство:

— А вы сами чем занимаетесь, мэм?

— Я?.. — в самом-то деле, чем она здесь занимается? Катрин задумалась. — У меня маленький ребенок, сэр, работы мне хватает.

Старик с улыбкой рассматривал ее: — Я спрашиваю не о работе. Я говорю о том, что у такой красивой и славной молодой женщины должны быть и другие интересы.

Больше всего Катрин хотелось встать и уйти — жаль, нет двери, которой можно было бы погромче хлопнуть. По какому праву этот чужой человек учит ее жизни? Но неловко проявить грубость после того, как тебя назвали «sweet». К эпитету «красивая» Катрин привыкла, а вот «славной» ее не называли с тех пор как ей минуло… лет пять… Капризная, своенравная, взбалмошная — но не «славная». К тому же прозвучало это так… мило.

Тем временем старик продолжал: — Разрешите представиться, мэм?

Катрин неохотно кивнула.

— Сэр Реджинальд Скотт, — он привстал и с достоинством поклонился.

— Кэтрин Булгакоф, — вынуждена была ответить Катрин. — Очень приятно.

— Вы не представляете, как я польщен! Надеюсь, вы не в претензии, что я нарушил ваше уединение? Если пожелаете, могу отсесть от вас подальше.

— Все нормально, — сказала Катрин вежливо.

— Итак!

— Что — итак?

— Чем вам нравится заниматься в свободное от заботы о ребенке время?

— Вероятно, у вас нет детей, сэр Реджинальд. Иначе бы вы знали, что маленький ребенок не оставляет матери свободного времени.

— Дети у меня есть — двое взрослых и очень серьезных министерских работника.

Катрин рассмеялась: — Тогда спросите леди Скотт — она расскажет вам в подробностях, как это было.

— Никак не получится, к сожалению. Моя возлюбленная Маргарет оставила меня одного на этом свете уже лет десять как…

— Ох, простите! — Катрин испугалась — да что же она не думает о том, что говорит! Конечно, если б его жена была жива, то, скорее всего, сейчас он не прогуливался бы в одиночестве. И не приставал бы к молодым женщинам.

— Ничего, — вздохнул старик. — Любая боль утихает… со временем. Если конечно, ее не растравлять намеренно.

— Вы полагаете?.. — вырвалось у Катрин.

Взгляд сэра Реджинальда стал более внимательным: — Мне показалось, или я задел вас за живое? Вы потеряли близкого человека?

— Друга. Очень близкого друга.

— И рана не затягивается? — осторожно спросил старик.

Катрин, чувствуя, как перехватывает горло, только покачала головой.

— Как давно вы его потеряли?

— Два года назад.

Сэр Реджинальд с сочувствием отметил: — Слишком мало прошло времени.

— А сколько должно пройти? — с горечью поинтересовалась Катрин. — Пять лет? Десять?

— У всех по-разному, — вздохнул он. — Старайтесь не винить себя в его смерти.

— Я не виню, — растерялась Катрин.

— Вините, — грустно сказал сэр Реджинальд. — Все винят. Это неизбежно — в той или иной мере.

Катрин хотела возразить, но, видя, что он не закончил, не стала его перебивать.

— Маргарет умерла от астроцитомы[171] — знаете, что это такое?

Катрин кивнула.

— Казалось бы — в чем моя вина? Но до сих пор спрашиваю себя — все ли я сделал, чтобы ее вылечить? И все ли я сделал, чтобы ее уход был наименее болезненным? Она умоляла меня об эвтаназии, но…

— Но в Великобритании эвтаназия запрещена.

— Да, к сожалению. Но я мог увезти ее в Нидерланды или в Бельгию. Я почти решился. Но не успел. Маргарет умерла в страшных мучениях.

— Мне очень жаль, — с искренним сочувствием проговорила Катрин.

— И вот — десять лет я не перестаю задавать себе эти нестерпимые вопросы.

— И боль не утихает?

— Утихает. Но очень медленно. Как звали вашего друга, Кэтрин?

— Антон. Мы дружили с ним семнадцать лет.

— Что произошло?

— Его… убили, — голос Катрин дрогнул. — Вернее…

— Да?..

— Скорее всего, это был несчастный случай. Так утверждал тот, кого обвинили в его убийстве.

— Обычное дело, — вздохнул сэр Реджинальд. — Убийцы чаще всего так говорят, чтобы обелить себя.

«Я никогда бы не стал стрелять в Антона, — она отчетливо услышала приглушенный, словно испепеленный раскаянием, голос. — Никогда — слышишь?»

— Вы качаете головой, — услышала она голос. — Вы не согласны?

— Я не знаю, — Катрин поняла, что больше не может обсуждать прошлое со случайным знакомым.

— Почему-то мне кажется, что вам говорить об убийце больнее, чем об убитом, — слова старика обрушились на нее подобно горному камнепаду. — В вашем голосе уже не печаль, а страдание.

Черная мгла, лишь недавно выпустившая ее из ледяных объятий, подступила столь внезапно, что Катрин не успела опомниться, как душная волна накрыла ее с головой. Ее собственный голос звучал как чужой, когда она выдавила: — Я устала, сэр, извините. Если не трудно, не могли бы вы меня оставить?..

— Я что-то не то сказал? — забеспокоился старик. — Простите меня!

— Вижу, вы уже познакомились с моей женой, сэр Реджинальд? — родной голос прорвался через зыбкую тьму. — Прошу прощения, я задержался.

— Ваша супруга — очаровательна, — отвечал старый джентльмен. — Но боюсь, я был излишне настойчив.

— Катрин? — Булгаков склонился к ней. — С тобой все хорошо?

— Более чем, — с трудом прошептала она. — Не беспокойся.

— Я договорился с сэром Реджинальдом встретиться здесь, чтобы представить тебя и нашего наследника.

— Зачем? — прошептала Катрин.

— Не так давно ваш супруг спас мне жизнь. Он меня оперировал.

— Да? — она подняла глаза на старика.

— Сэр Реджинальд предложил мне возглавить мемориальную клинику, которую он собирается открыть в память о его покойной жене, леди Маргарет. Как ты думаешь, мне стоит принять его предложение?..