Слишком много и всегда недостаточно - Мэри Л. Трамп

В 15:00 я заехала на отгрузочный док под зданием и загрузила девятнадцать коробок в нанятый мною грузовик, так как в мою машину они попросту не помещались.

Уже начинало темнеть, когда я въехала на подъездную дорожку своего дома. Три журналиста ждали меня в белом внедорожнике Дэвида, украшенном парой оленьих рогов и огромным красным носом, прикрученным к решетке радиатора. Когда я показала им коробки, все радостно начали обниматься. Уже много месяцев я не чувствовала себя такой счастливой.

Когда Сью, Расс и Дэвид уехали, я испытала ужасную усталость и облегчение. Это были головокружительные несколько недель. Я не совсем осознавала, на какой риск иду. Если бы кто-нибудь из моей семьи узнал, чем я занимаюсь, последствия были бы серьезными – я знала, насколько они мстительны, – но проверить, насколько серьезными, не было никакой возможности. В любом случае, все меркло на фоне того, что они уже сделали. И наконец-то я почувствовала, что могу что-то изменить.

В прошлом я не могла сделать ничего такого, что было бы достаточно значительным, так что особенно и не старалась. Потому что мало быть хорошим человеком и совершать хорошие поступки: что бы вы ни делали, это должно быть выдающимся. Мало быть просто прокурором – нужно быть лучшим прокурором в стране, нужно быть федеральным судьей. Мало просто летать на самолетах – нужно быть профессиональным пилотом в ведущей авиакомпании на заре эпохи реактивных двигателей. Долгое время я винила своего деда в том, что я так к этому отношусь. Но никто из нас не понимал, что ожидание «самого лучшего», с точки зрения деда, было применимо только к моему отцу (в этом не преуспевшему) и к Дональду (чрезмерно превзошедшему надежды Фреда).

Когда я наконец осознала, что моему деду совершенно наплевать на то, чего я добилась или в чем поучаствовала, и что меня парализуют мои собственные нереалистичные ожидания, я тем не менее верила, что один грандиозный поступок все поправит. Мне было недостаточно работать в организации, помогающей сирийским беженцам; мне было необходимо свалить Дональда.

После выборов Дональд позвонил своей старшей сестре формально для того, чтобы узнать, как она относится к его действиям. Конечно, он думал, что уже знает ответ; иначе бы он вообще не стал звонить. Он просто хотел, чтобы она очень убедительно подтвердила, что он великолепно справляется.

Когда она сказала: «Не очень-то», Дональд моментально перешел в наступление.

«Это скверно», – сказал он. Она практически видела глумливую ухмылку на его лице. Затем, казалось бы, не к месту, он ее спросил: «Мэриэнн, где бы ты без меня была?» Это была надменная отсылка к тому факту, что Мэриэнн своим положением федерального судьи была обязана Дональду, потому что эту услугу много лет назад оказал ему (и ей) Рой Кон.

Тетя всегда настаивала на том, что получила свое место на судейской скамье совершенно заслуженно, и сейчас она огрызнулась: «Если ты только хоть раз еще это скажешь, я сровняю тебя с землей».

Но это было пустой угрозой. Хотя Мэриэнн и гордилась тем, что была единственным человеком на планете, к которому Дональд когда-либо прислушивался, эти дни давно остались в прошлом, примером чему послужил произошедший вскоре после этого эпизод. В июне 2018 года, накануне первого саммита Дональда с северокорейским диктатором Ким Чен Ыном, Мэриэнн позвонила в Белый дом и оставила сообщение его секретарю: «Скажите ему, что звонила его старшая сестра, чтобы дать ему небольшой сестринский совет. Подготовься. Поучись у тех, кто знает, что делает. Держись подальше от Денниса Родмана. И оставь твиттер дома».

Все эти советы он оставил без внимания. На следующий день заголовок Politico гласил: «Трамп говорит, что его будущая встреча с Кимом про отношения, а не про подготовительную работу». Если Мэриэнн когда-то и имела какую-либо власть над своим младшим братом, сейчас об этом говорить не приходилось. Помимо обязательных телефонных поздравлений с днем рождения, после этого они разговаривали редко.

Во время работы над статьей журналисты Times пригласили меня отправиться с ними в тур по владениям деда. Утром 10 января 2018 года они подхватили меня на железнодорожной станции Jamaica на внедорожнике Дэвида, все еще украшенном рогами и красным носом. Мы начали с Highlander, где я выросла, и в течение дня преодолевали снежные заносы и наледи в попытке посетить как можно больше объектов империи Трампов.

Через девять часов мы все еще не смогли осмотреть ее всю. К тому времени я уже сменила костыли на палку, но, когда пришла домой, все равно была совершенно измученной, морально и физически. Я пыталась осмыслить то, что видела. Я всегда знала, что дед владеет зданиями, но не представляла себе, как их много. Более печальным было то, что мой отец владел 20 процентами в зданиях, о которых я прежде никогда и не слышала.

2 октября 2018 года New York Times опубликовала статью, объемом почти 14 000 слов, самую большую в своей истории, выложив длинный перечень потенциально мошеннической и преступной деятельности, в которую были вовлечены мой дед, тети и дяди.

Из этого потрясающего расследования команды Times я узнала больше о финансах семьи, чем когда-либо раньше.

Адвокат Дональда, Чарльз Дж. Гардер, как и следовало ожидать, опроверг эти обвинения, но журналисты выложили убийственную аргументацию. На всем протяжении жизни Фреда он и моя бабушка переводили своим детям сотни миллионов долларов. Пока мой дед был жив, один только Дональд получил сумму, равную 413 миллионам долларов, большую часть из них с помощью сомнительных методов: невозвратные кредиты, инвестиции в несуществующие проекты – фактически подарки, только не подлежащие налогообложению. Это не считая 170 миллионов долларов, вырученных им от продажи империи моего деда. Упоминавшиеся в статье денежные суммы поражали воображение, а четверо детей наживались десятилетиями. Папа в начале жизни явно пользовался богатствами семьи, но к тридцати годам ему уже было нечем похвастать. Не представляю, что случилось с его деньгами.

В 1992 году, спустя лишь два года после попытки Дональда прикрепить к завещанию дополнение, фактически вычеркивающее из него его брата и сестер, внезапно все они друг другу понадобились: всю жизнь отец настраивал их друг против друга, и наконец у них появилась общая цель – защитить свое наследство от государства. Фред отказался прислушаться к совету своего адвоката до своей смерти передать контроль над своей империей детям, чтобы минимизировать налоги на недвижимость. Помимо десятков зданий мой дед накопил несметное количество денег. Его имущество не было обременено долгами и ежегодно приносило миллионы долларов. Дети приняли решение основать компанию All County Building Supply & Maintenance. В это время мой дед был практически выведен из строя усиливавшейся деменцией – да он, скорее всего, и не возражал бы против их замысла. А так как мой отец уже давно умер, Мэриэнн, Дональд и Роберт могли делать все, что хотели; они были нашими попечителями, но не было никого, кто заставил бы их исполнять свои обязательства по отношению ко мне и Фрицу, и у них легко получалось держать нас в неведении.