Слишком много и всегда недостаточно - Мэри Л. Трамп

Каждый раз, когда Дональд говорит о том, что нечто является самым великим, лучшим, большим и значительным (имея в виду, что это он сделал их такими), необходимо помнить о том, что говорящий это человек до сих пор – все тот же маленький мальчик, ужасно обеспокоенный тем, что он (как и его старший брат) несостоятелен и что за свою несостоятельность он тоже будет уничтожен. На самом глубоком уровне его хвастовство и фальшивая бравада адресуются не внимающей ему публике, но единственному зрителю: его давно умершему отцу.

Дональду всегда сходили с рук необоснованные обобщения: «Поверьте, мне больше, чем кому-либо, известно о (заполните пропуск)» или в таком виде: «Никто не знает о (заполните пропуск) больше, чем я»; ему позволено рассуждать о ядерном оружии, торговле с Китаем и других предметах, в которых он ничего не понимает; никто особенно не возражает, когда он расхваливает эффективность неапробированных лекарств для лечения COVID-19 или занимается абсурдным ревизионистским бытописанием, в котором он никогда не совершает ошибок и ни в чем не виноват.

Легко выглядеть последовательным и что-то знающим, когда ты контролируешь информационное поле и никогда не сталкиваешься с необходимостью подробно раскрывать тему или демонстрировать, что ты действительно понимаешь основные факты. То, что ничего из этого не изменилось во время избирательной кампании, когда разоблачение его лжи и эпатажных заявлений могло бы спасти нас от подобного президента, является обвинительным приговором (одним из многих) для СМИ. Несколько раз его спрашивали о его позиции или политике (которых фактически не существует), но от него по-прежнему не ожидают и не требуют осмысления или демонстрации глубины понимания происходящих событий. С момента выборов он разобрался, как таких вопросов полностью избегать; брифинги для прессы и официальные пресс-конференции Белого дома сменились «разговорами у вертолета», во время которых он может притворяться, что не слышит нежелательных вопросов из-за шума вертолетного винта. В 2020 году его пандемические «брифинги для прессы» быстро скатились до митингов предвыборной мини-кампании, наполненных поздравлениями в свой собственный адрес, демагогией и целованием кольца. На них он отрицал вопиющие промахи, убившие уже тысячи людей, лгал о прогрессе, который якобы достигнут, и делал козлами отпущения тех самых людей, что рискуют своими жизнями, чтобы нас спасти, несмотря на то, что его администрация не предоставляет им необходимых средств защиты и оборудования. И пока сотни тысяч американцев больны и умирают, он и это выставляет как свою победу, как доказательство своего потрясающего руководства. В ситуации, когда все полагают, что он способен быть серьезным и печальным, он выкидывает шутку о том, как затащить в постель модель, или, в качестве последнего штриха, принимается врать о количестве подписчиков своей страницы в фейсбуке. И тем не менее новостные сети отказываются сдвинуться с мертвой точки. Дональд высмеивает и называет «мерзкими» не только тех нескольких журналистов, что действительно бросают ему вызов, но даже и тех, кто просто ждет от него слов утешения для запуганного населения страны. Сквозная линия от раннего деструктивного поведения Дональда, активно поощрявшегося Фредом, к нежеланию СМИ его атаковать и стремлению Республиканской партии попустительствовать ежедневным актам коррупции, которые он совершает начиная с 20 января 2017 года, ведет к неизбежному краху экономику, демократию и здоровье этой некогда великой нации.

Мы должны избавиться от мысли о «стратегической гениальности» Дональда в понимании взаимодействия СМИ и политики. У него нет стратегии и никогда не было. Несмотря на чистую случайность, создавшую ему преимущество на выборах, и «победу», которая была в лучшем случае подозрительной, а в худшем – незаконной, он никогда не держал руку на пульсе времени; просто его фанфаронство и беспардонность случайно нашли отклик у отдельных сегментов населения. Если бы то, что он творил во время избирательной кампании 2016 года, не сработало, он бы все равно продолжал это делать, ведь ложь, стремление добиваться расположения самой неприхотливой аудитории, мошенничество и насаждение раздоров – это все, на что он способен. Он так же неспособен приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам, как и некомпетентен в качестве президента. Он по максимуму использовал мракобесие и зарождающийся гнев, что у него всегда хорошо получалось делать. Длинная и нудная статья, которую он в 1989 году проплатил в New York Times, призывающая предать смерти «пятерку из Центрального парка»[44], вовсе не была связана с его глубокой обеспокоенностью верховенством права; это явилось для него легкой возможностью взяться за крайне серьезную и очень важную для города тему, при этом производя впечатление авторитетного человека, на влиятельных и престижных страницах New York Times. Это был откровенный расизм, призванный разжечь расовую неприязнь в городе, который уже был ею охвачен. Все пятеро мальчиков – Кори Вайз, Кевин Ричардсон, Энтрон Маккрей, Юсеф Салаам и Рэймонд Сантана, впоследствии были оправданы, их невиновность подтверждена неопровержимыми доказательствами в виде анализа ДНК. Однако вплоть до настоящего времени Дональд настаивает на том, что все они виновны, – еще один пример его неспособности отказаться от излюбленных пропагандистских стереотипов, даже когда они противоречат общепризнанным фактам.

Любой отпор Дональд воспринимает как вызов и усугубляет свое поведение, которое в основном и подливает масла в огонь, как будто критика дает право поступать еще хуже. В свое время Фред пришел к тому, чтобы ценить упрямство Дональда как признак той жесткости, которую он хотел видеть в своих сыновьях. Пятьдесят лет спустя люди буквально умирают из-за его катастрофических решений и злонамеренного бездействия. В ситуации, когда на чашу весов положены миллионы жизней, он принимает на свой счет обвинения в том, что федеральное правительство не в состоянии обеспечить нуждающихся аппаратами вентиляции легких, угрожая приостановить финансирование и поставки спасительного оборудования штатам, губернаторы которых не оказывают ему должного почтения. Это меня не удивляет. С другой стороны, оглушительное молчание в ответ на подобную вопиющую демонстрацию антиобщественного пренебрежения к человеческой жизни или последствиям собственных действий наполняют меня отчаянием и напоминают, что проблема, если уж на то пошло, заключается вовсе не в Дональде.

Это конечный результат того, что Дональду постоянно шли на уступки и вознаграждали не просто за его неудачи, но и за преступления – преступления против традиции, против порядочности, против закона и против человечества. Оправдательный вердикт Сената в бутафорском рассмотрении дела по его импичменту был еще одной наградой за плохое поведение.

Ложь произнесенная может стать в его сознании правдой, но она все же останется ложью. Для него же это всего лишь еще один способ посмотреть, что́ ему сойдет с рук. И пока что он выходит сухим из воды всегда.

Мое отчаяние 9 ноября 2016 года частично было вызвано уверенностью в том, что жестокость и невежество Дональда приведут к гибели людей. Тогда мне казалось, что, скорее всего, это будет результатом некой созданной им самим катастрофы – например, он затеет или будет втянут в войну, которой вполне можно было бы избежать. Я не могла предположить, как много людей будут с готовностью потакать его худшим наклонностям, что, в числе прочих злодеяний, привело к санкционированному правительством похищению детей, арестам беженцев на границе и предательству по отношению к нашим союзникам. И я никак не могла предвидеть возникновения глобальной пандемии, которая продемонстрирует его подчеркнутое безразличие к жизням других людей.