Игра в кроликов - Терри Майлз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ему позвонил Толстяк?
– Ну, так было написано. Он не представился.
– Они с Фокусником друзья?
– Он сказал, что они созваниваются раз в неделю. Но я не знаю, что за программу они используют. Не «Скайп» точно. Больше похоже на что-то самодельное. Ну или военное.
– Серьезно?
– Ага. Само окошко вызова обычное, но весь интерфейс консольный, как в DOS. В общем, это либо какая-то древняя фигня, либо новейшая технология, не знаю.
– Так кто это был?
– Понятия не имею. Он спросил, как у Фокусника дела, не появились ли в его поведении какие-то странности.
– И что ты сказала?
– Да ничего. Я ж не знаю, кто позвонил. Просто левый мужик, решивший поболтать через хрен знает какую программу.
– И как он отреагировал?
– Я спросила, откуда он знает Фокусника, а он начал сливаться. А когда я напрямую спросила, слышал ли он о «Кроликах», он просто отключился.
– Охренеть.
– Я сразу же ему перезвонила, но пользователь уже был удален. Я попыталась еще раз, но комп завис, а когда я перезагрузилась, то не нашла программу.
– Очень… странно, – говорю я.
– Да уж, – отвечает Хлоя, доставая из рюкзака старый ноутбук Фокусника с установленной Windows.
– Погоди, ты стащила у Фокусника ноутбук?
– Нет, просто одолжила компьютер у отсутствующего начальника, который связался с древней и потенциально смертельно опасной игрой. Так, на всякий случай.
– Ты же понимаешь, что «персональный компьютер» называется так не случайно?
– Не нагнетай, К.
– Охренеть, это я-то тут нагнетаю?
– Именно, – отвечает она, нажимает на ввод, и на экране появляется знакомая заставка Windows 95.
– Ты же не хотела больше играть? – спрашиваю я.
– А я и не играла. Тот мужик сам появился.
В мыслях всплывает предостережение Кроу. Вдруг теперь он сотрет Хлое память? И это еще в лучшем случае, а ведь все может обернуться и хуже… Я вспоминаю Барона, пустым взглядом уставившегося в экран. Я не переживу, если Хлоя разделит его судьбу.
– Уверена, что стоит в это лезть? – спрашиваю я.
– А что нам еще делать, в Тетрис играть?
26. Охренеть, это что, арбалет?
Монолит в открытом космосе – не единственный сон, повторяющийся с самого моего детства.
Все начинается с замерзшего озера, посреди которого я стою. Я не сразу понимаю, насколько мне холодно, но потом меня начинает бить дрожь. Я разглядываю трещинки, переливы и фигурные льдины. Мороз кусается, но ледяная мозаика настолько прекрасна, что на мгновение я забываю про боль и просто скольжу взглядом по артистичному совершенству поверхности озера.
И вдруг до меня доходит, что лед не подо мной, а надо мной.
И я задыхаюсь.
Тогда я понимаю, что сейчас умру. Меня охватывает паника, и я судорожно бьюсь в толще ледяной воды, царапаю лед, пинаю его, кричу и ругаюсь. Но ничего не помогает, и я лишь глубже и глубже погружаюсь в холодную тьму.
Несмотря на то что я бьюсь под водой, захлебываясь, мне прекрасно видна поверхность; люди катаются на коньках, гуляют, держась за руки, радостно смеются. Где-то вдалеке виднеются расплывающиеся силуэты семей, сидящих на траве, – они веселятся, едят барбекю и бросают фрисби.
А над ними, высоко-высоко, светит яркое солнце.
И тогда, за момент до того, как я, подобно Леонардо Ди Каприо в «Титанике», опущусь на дно этого холодного беспощадного мира, лед меняет форму.
Становится стеклом.
А точнее – лобовым стеклом автомобиля.
И я оказываюсь в пикапе, мчащемся по ночной сельской дороге. Рядом сидят Энни и Эмили Коннорс, радио потрескивает помехами, а в воздухе витает фруктовый аромат духов Энни.
Шум статики отдается в ушах электричеством, меня начинает трясти, а голова вдруг раскалывается невыносимой болью.
Мир расплывается, теряет четкость, головная боль перерастает в агонию, и я чувствую черную тень, тянущуюся ко мне из-за границ реальности.
Я понимаю: это конец.
И просыпаюсь.
– Как ты?
Хлоя склоняется надо мной, а за ней виднеется потолок моей кухни.
Я лежу на полу.
Присев, я потихоньку прихожу в чувства.
– Что случилось?
– Очередной… приступ, – отвечает она.
– Который час? – спрашиваю я, пытаясь вспомнить, почему я на полу и почему Хлоя так на меня смотрит.
– Без пятнадцати восемь, – отвечает она, помогая подняться. – Ты что-нибудь помнишь?
– Как ты украла ноутбук Фокусника, – отвечаю я. – Мы его запустили, а теперь я здесь.
– Одолжила, а не украла, сколько раз повторять. Это было два часа назад.
– Серьезно?
– Так, все, поехали в больницу.
– Не надо, я в порядке, – говорю я, поспешно поднимаясь.
– А, ну ладно, – отвечает Хлоя. – Раз ты у нас в порядке.
Я демонстрирую ей средний палец, попутно пытаясь выдавить беззаботную ухмылку, и тяжело опускаюсь на белый пластиковый стул.
Черт, да что со мной такое?
Я помню, что меня почему-то очень беспокоила Хлоя. А потом память возвращается – не два пропавших часа, а причина моей тревоги.
Кроу.
Мне вспомнилось его предупреждение – в нем он упомянул Хлою. Видимо, поэтому меня и накрыло.
Может, провалы в памяти как-то связаны с Хлоей? Я беспокоюсь за нее, а стресс, говорят, сильно влияет на физическое и психическое состояние. Неужели все дело в этом? И что, достаточно будет скачать приложение с техниками медитации и записаться на йогу?
Хлоя садится напротив, скрестив на груди руки.
Я уже придумываю очередное оправдание, но вдруг замечаю, каким взглядом она на меня смотрит, и понимаю: это точка невозврата.
Если не расскажу ей правду, она все поймет, и тогда я точно ее потеряю. Так что плевать, поверит она или нет – врать я не стану.
Более того: я не хочу.
Ей страшно. Наверняка она представляет, как я прохожу МРТ, а врач пораженно разглядывает опухоль размером с кулак.
Лично я сомневаюсь, что у меня рак, но, начав свой рассказ, всерьез задумываюсь, не переоцениваю ли здоровье своего мозга.
Я выкладываю все подчистую.
Начинаю с таинственного Кроу, который встретился мне в Башне, рассказываю про автобус, в котором он провернул Мориарти, выгнав явно проплаченную толпу. Потом объясняю, что со мной в последнее время творится – говорю про внезапно проснувшееся серое чувство, которое не беспокоило меня с самого детства. Хлоя не перебивает меня. Просто кивает и слушает, а лицо ее не выражает ни малейших эмоций – ни шока, ни беспокойства, ни презрения, ни жалости.
И, ладно, я рассказываю не совсем все.
Про Эмили Коннорс я молчу. Просто потому, что встреча с Кроу и так выдалась странной, а взявшаяся из ниоткуда подруга детства добавляет нотку… безумия.
Закончив, я