Волхвы Скрытной управы. Щит - Михаил Рагимов

Кое-как, стараясь не тревожить раны, доковылял до полок, заставленных всяческими коробами и заваленных высохшими чуть ли не до звона связками трав.

Прежний хозяин баловался целительством. От него и осталось. Ираклий, сам малость понимающий в лекарском деле, начал поиски нужных ингредиентов. Котелок лежал под лавкой, закопченным днищем кверху. Небольшой таганок стоит рядом, засунутый подальше от неосторожных сапог. Вот и правильно. Не топить же печь ради столь малого объема? Да и посреди дворика разжигать костер особой охоты нет.

Вода вроде как должна быть у входа, в тяжелой бочке, собирающей дождевку. Улыбку с лица стерло неосторожным прикосновением к ноге. Смешно, в самом деле. Почти все киевляне и думать не думают о дожде как источнике воды. В отличие от жителей города Константина. Или тех, кто живет за белоснежными, испепеленными вечным зноем стенами Шаркила. Тут вода течет повсюду. И нет нужды беречь, отмеряя влагу скупыми мерками…

Странный хозяин был у домика, застывшего кривым кубиком из великанской игры, брошенным в траву и забытым. Трава обернулась деревьями, кубик – тайным пристанищем. Здесь не найдут.

Что делать? В Киев дороги нет. Надо уходить домой, в Империю. Принести слухи о русинах, выдав за достоверную информацию, да подкрепить кинжалом, забранным у пленного. Жаль, из него ничего не удалось выбить. Сталь сработает за подтверждение. Авось, за эти сведения простят бездарно потерянную агентуру и отправят служить куда-нибудь в Армению или к картлийцам. Все лучше, чем в поруб к Вукомилу… «Авось…» Ираклий нашел силы улыбнуться. Ты проникся местным духом надежды на удачу. Наверное, слишком проникся…

Закипевший котелок послушно принял два пучка. Щедро всыпанный порошок вздыбил воду маслянистыми пузырями, перевалившими через погнутые края, плеснувшими в жаркое пламя.

Ираклий подхватил котелок, ухватившись за горячий металл через подол рубахи. Отставил чуть в сторону. И завалился на лавку, почуяв скорый приход черноты в глазах. Вроде бы невеликое усилие, но выжало из тела последние силы. Жалкого остатка достало только отхлебнуть не остывшего еще варева. И провалиться в пугающую темноту горячечного сна, обернувшегося темнотой за окном, заставленным мутной слюдяной пластинкой.

Следующее пробуждение оказалось не в пример болезненнее. Болела не только опухшая нога. Теперь явственно норовила свести в могилу и раскалывающаяся на части голова. Перед глазами все кружилось в разноцветном хороводе кругов….

Ираклий хотел было встать, но не сумел. Удержало что-то в лежачем положении. Скосил правый, незаплывший глаз. Что за шутки нечистого? Кожаный браслет на запястьях и ногах, и цепи, убегающие под низкую лавку.

– Вечер добрый, – поприветствовал кто-то со стороны левого глаза. – Очухался, змееныш?

Ромей тут же закрыл глаз, в тщетной надежде притвориться лежащим в беспамятстве. Не вышло. Острый носок сапога ударил под ребра, напрочь выбив дыхание. Сверху обрушился водопад из поганого ведра.

– Старый, это ты зря, – сокрушенно сказал невидимка кому-то второму. – К этому обсосу нынче прикоснуться противно.

Второй что-то неразборчиво пробурчал под нос и окатил Ираклия еще раз. Уже относительно чистой водой. Пленника цепко ухватили за шиворот и, рывком воздев вверх, усадили поудобнее. Ираклий мгновенно огляделся и все понял. Подвал освещен чадящими лампадками. Низкий стол, заваленный инструментом. Незнакомым, но явно пыточным. Высоченная, в рост человека бочка (Снова! Преследуют, что ли?). И два человека напротив. Один высокий, здоровый. Чуб, усы, спадающие чуть ли не до подбородка. Второй пониже, но в плечах пошире. И прическа простая – коротко остриженные черные волосы. И летающий меж пальцев маленький нож. Из тех, которые Ираклий и по весу золота купить не смог. А вырвал силой. Русины… Озарение Всевышнего сошло на монаха. Вукомиловский поруб показался родным домом. В отчаянии Ираклий попытался с размаху шарахнуться о твердое дерево, надеясь до смерти расшибить затылок. И хрен с ним, с грехом самоубийства. Не вышло. Тот, что пониже, пардусом метнулся к пленнику, влепив раскрытой ладонью по уху.

Опыт тут же взял верх над болью и непониманием происходящего. Хотя что тут непонятного, натужно зашептал внутренний голос. Попал ты, друже, как говорят местные дикари, как глухарь в ощип. Сейчас крутым кипятком на шкуру плеснут, и будешь токовать, вспоминая бывшее и небывшее. Те, кто напротив, не пожалеют. По рожам видно. Разбойничьи рожи, хоть шрамами и не исчирканы. Ираклий все же сумел улыбнуться. Точь-в-точь такие рожи были в портовом кабачке, куда занесла нелегкая судьба в начале обучения. Тогда отделался длиннющей царапиной на боку и зубом, вылетевшим после удара лицом о стену. Тут выбраться будет сложнее. Если вообще удастся…

– Точно, очухался. Харю кривит, – повернулся высокий к напарнику.

– А ты сомневался? Который помер, разве будет башкой казенные лавки ломать в месте присутственном да зело пыточном? – последняя фраза прозвучала именно для Ираклия. Он понял отлично. Детские уловки. Не взять ими.

– Не будет, – прохрипел пересохшими губами.

– Вот видишь? – на пленного никто и не думал смотреть. Общались через него, словно через пустое место. – Всегда любил работать с профессионалами. Ребята знают, что все равно все расскажут. Вот и берегут шкуру.

– Воды…

– Хер тебе, – отмахнулся высокий от застонавшего пленника. И продолжил, все так же обращаясь к чернявому: – Иному и железа на известное место не надо. И крысу в кувшине на брюхо не посадим. Про щепки под ногти я вообще молчу, – он взял со стола клещи, и начал рассматривать железку в неверном свете лампадок. – Лучше забьем ему кочергу в задницу. И будем калить помалу…

Чернявый пожал плечами и неожиданно повернулся к ромею.

– Ты думаешь, тебя ждет та ерунда, о которой говорит Вашко? – он криво усмехнулся. – Ты глуп и наивен. Чтобы так легко отделаться, тебе надо было пойти, нет, побежать к Вукомилу и рассказать все, что знаешь. Но делать это следовало позавчера. Когда у твоей обоссанной морды за спиной не было убитого русина. А сейчас о дыбе и щепках ты будешь мечтать. Как и о кочерге. О смерти я даже не говорю. Ты проживешь очень долго. А когда, наконец, сдохнешь, твой христианский Ад покажется тебе раем после такой жизни…

Книга

«У хорошего разведчика воображение должно выключаться по первой необходимости. Ираклий был хорошим разведчиком, сумевшим продержаться нераскрытым почти десять лет. Но отключиться не удалось. Ненависти в том подвале скопилось столько, что она на хрен сломала все выстроенные ромеем психобарьеры. А потом пришло время действия. За прошедшую тысячу лет прогресс сильно продвинулся в пыточном мастерстве…

Через пару часов Серый знал все. А через четыре, знали и Вукомил с Игорем. Не все, конечно. Большую часть. Например, тех, кто входил в ромейскую и хазарскую агентуру. Большинство каналов связи. Кодовые слова и шифры. Пока и этого было достаточно…