Царственная блудница - Елена Арсеньева

Другой человек, очень может быть, ударился быв бегство. Но Шубин знал две вещи: с его хромой ногой соревноваться в скоростисо стремительным, мощным псом бессмысленно. А второе, он кое-что знал просебя...

Когда пес оказался совсем близко, Шубин вдругрезко взмахнул перед его носом палкой – крест-накрест, а потом еще раз. Тутглавным были проворство и сила. Ошеломленный свистом разрезаемого воздуха, песостановился, взрыв лапами землю, осел на задние лапы и испуганно взвизгнул. Шубинстремительно наклонился к нему и подсунул к морде кулак. Он не ударилобалдевшую собаку – он просто показал ей внушительный кулак. Пес взвизгнулснова – жалобно. Потом высунул язык и робко лизнул шубинскую руку.

– То-то, – сурово сказал Алексей Яковлевич, –ты чего ж тут озоруешь, Прохвост? – Он честно пытался вспомнить правильноенаименование английской собаки, потом решил, что русское ничем не хуже. –Нехорошо!

Пес смотрел преданными глазами.

Этой штуке Шубина научил один старый коряк –там, на Камчатке. Коряк был шаманом, его потом другой шаман убил, онисоперничали, ну, тот и одолел с помощью чар. А сначала они тягались в упряжках,не в оленьих, а в собачьих, и шубинский приятель победил именно с помощьютакого взмаха перед носом вожака. В этом заключалась какая-то хитрость,непостижимая для собачьего ума загадка, которая вызывала в них страх ипреклонение перед человеком. А может быть, как-то действовал посох, которыйнепременно нужно было вырезать из комля каменной березы, прокаленной на соленомморском ветру, на костре, разожженном из пла?вника... Именно такой посох вывезШубин с Камчатки и не расставался с ним. Был он крепости необычайной и оченьудобен при ходьбе и драке. Однако вряд ли Алексей Яковлевич мог предположить,что посох этот пригодится английских собак укрощать!

– Ну ладно, – сказал Шубинмиролюбиво. – На первый раз прощается, а вдругорядь не озоруй. Пошли,покажешь, где тут какая-никакая дверь, мне бы в дом попасть.

Вновь наименованный Прохвост подпрыгнул отсчастья, что может услужить своему свежеиспеченному господину, и вскачь, словнотелок, понесся по саду к дому. Шубин неторопливо следовал за ним, но лишьтолько оказался под прикрытием беседки, оплетенной зеленью, обернулся и выглянул– как раз вовремя, чтобы увидеть, как с яблони легко спрыгнула невысокая фигурав нелепом чухонском наряде и осторожно, прячась от куста к кусту, последовала вдругую сторону. Но не к забору, не к калитке, а тоже к дому, только в обход.

Шубин зашагал следом. Прохвост понесся с ним,но взять его с собой было все равно что идти, распевая во весь голос, поэтомуШубин бросил наземь носовой платок и велел Прохвосту:

– Стереги!

Тот покорно плюхнулся наземь и положил наплаток лапу.

Шубин одобрительно подмигнул ему и бесшумнодвинулся вслед за «чухонкою».

За эти пустые годы Анна словно бы опятьсделалась неряшливой, ленивой Лизхен. Не стеснялась выходить к гостям в капоте,бывать в таком виде у обедни, да еще и повязывать нечесаную голову белымплатком. И даже перестала казаться хорошенькой! Но вот Линар примчался вПетербург – и она вновь преобразилась. Мгновенно – словно по мановению той жеволшебной палочки, которая вернула ей возлюбленного. Он мало изменился – развечто показался Анне еще более очаровательным. В задачу Линара входило преждевсего повернуть симпатии России от Пруссии в сторону Австрии, союзницыСаксонии. Анна же была убеждена, что он вернулся единственно для того, чтобысделать ее счастливой.

С мужем она никогда не считалась. Однако бракразбудил ее чувственность, взбудораженную еще первыми, невинными встречами собворожительным Морисом. Поэтому она, хоть и не любила Антона-Ульриха, однаконе гнала его со своего ложа... до тех пор, пока не появился Линар.

Теперь Анне мало было одних только охов–вздохов, признаний и поцелуев. Она желала иметь в лице Линара не тольковоздыхателя, но и любовника. Крепость невинности саксонского посланникасопротивлялась недолго. И, к своему изумлению, Линар нашел в бывшей растерянной,наивной девочке такую бурю страстей, что не шутя увлекся и стал с нетерпениемждать их тайных свиданий, на которые его приводила через калитку и старый садверная и преданная Юлиана Менгден.

Однако нет ничего тайного, что не стало быявным.

Итак, у правительницы появился фаворит!

Как к этому отнеслись?

Русские министры по-прежнему морочили головуНарциссу-посланнику, который старался склонить Санкт-Петербург в пользуПруссии, и при дрезденском дворе скоро вовсе перестали верить в дипломатическиеспособности Линара. Однако те из русских вельмож, которые предпочитали держатьнос по ветру, уже начали считаться с ним и баловать подарочками в надежде навозможную протекцию. Он же не скупился на обещания всем подряд, жил на этиподарочки и взятки, умело ссорил противников и разводил друзей... словом, судовольствием разделял и властвовал. Впрочем, большинство людей разумныхсправедливо негодовало на возвышение Линара, который обожал даватьправительнице разные «государственные советы». Следование им еще пуще увеличивалобестолковщину, творившуюся в то время в России. Негодовал и Антон-Ульрих – непотому, что входил в число людей разумных, а потому, что даже дураку тяжелоносить рога.

Однако кто слушал принца? Кто его, в самомделе, принимал всерьез? Если у правительницы было свидание с Линаром, Юлианасторожила любовников, словно огнедышащий дракон, не пуская Антона-Ульриха напорог. И даже когда Линар являлся как бы официально – поиграть с АннойЛеопольдовной в карты или поболтать о последних модах, – все равно,третьей с ними была та же Юлиана, а про Антона-Ульриха никто не поминал. Словноего и не было!

Чтобы несколько исправить положение и ослабитьвлияние Нарцисса, среди русских вельмож возник замысел сорегентства. То естьАнтону-Ульриху следовало сделаться таким же правителем, как его жена. Но ниАнна, ни Линар вовсе простаками не были. Они мигом поняли, что послеосуществления сего замысла легко будет вовсе скинуть Анну Леопольдовну строна, – и у сторонников сорегентства ровно ничего не вышло, а Линар сделалсянеприкрытым врагом Миниха, главного сторонника идеи.

Однако все случившееся заставило беспечныхлюбовников задуматься, не слишком ли вольно они обращаются с такой безделкой,как честное имя российской правительницы. В открытую говорили, что дочь АнныЛеопольдовны Екатерина рождена неведомо от кого! А может быть, и сам малолетнийимператор Иван Антонович...