День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин

снова набросится на нее, поэтому здоровую руку держала у груди, чтобы в случае чего защитить лицо.

– Ну ты и кралька, – сказал Адам. – Представляю, как с тобой отец мучился. Ты от него небось тоже убегала, как паршивая овца. Господи, ты выглядишь просто уебищно, старая карга. Смотреть на тебя противно. Но давай ближе к делу. Ищи пароль.

– Вы говорили про моего мужа? – спросила Катя.

– Ну да, про кого же еще!

– Что вы с ним сделали?

– Ну… Пока так, привел в более располагающий к сотрудничеству вид. А что? Хочешь посмотреть? Я могу устроить. Но только если ты найдешь пароль. Свидание с мужем за пароль. Идет?

Катя молчала. Она ничего не чувствовала по отношению к мужу, но понимала, что он последний, кто остался из ее родных, пусть даже она его никогда раньше не видела.

– Поверь мне, это того стоит, – сказал Адам.

– Вы врете, – сказала Катя.

– Хмммм, – он сделал вид, что усиленно думает. – Хочешь проверить?

Катя задумалась, почему бы действительно не дать ему этот чертов пароль? Может, тогда Адам оставит ее в покое, в конце концов, она ведь забудет, как он выглядел, и не сможет пожаловаться в милицию, или, как ее сейчас называли, полицию. Впрочем, выбор был небольшой.

И тут она вспомнила про сообщение Нике. Может быть, подруга приведет полицию? Наверняка она не пойдет к ней домой затемно совсем одна, зная, что Кате может понадобиться профессиональная помощь, Ника ведь знает, с какими проблемами столкнулась и она, и ее отец.

Значит, надо просто тянуть время, пока не придет спасение.

– Зачем вам пароль? – спросила Катя.

– А зачем я тебе буду рассказывать? – спросил Адам.

– Я же все равно забуду.

– Верно, но я все равно не скажу. Мне не хочется делиться с тобой этим. Ты мне не корешок. Знала бы ты, как ты меня бесишь. Ты меня за эти последние дни просто заебала. Ух, не представляю, как с тобой муж жил. Ты же просто какая-то сука, вечная застрявшая в детстве тупая манда, каждое утро стонешь: где папа? где мама? где я? Так бесишь. Тебе повезло, что у меня выдержка хорошая, да и платят мне прилично, поэтому я уж свою роль исполнил на отлично.

Говоря это, он все выше и выше задирал подбородок. Мерзкий выродок.

Кате очень хотелось сказать, что хуже актера она еще не видела, чтобы сбить самодовольную улыбочку с его лица, но сдержалась.

– Так что, – сказала Катя. – Вы, значит, живете рядом со мной, чтобы выманить из меня пароль? Это какой-то ключ к сейфу? К деньгам?

– Че, умную из себя строишь? – спросил Адам.

– Вы сказали, что вам платят прилично. А что, если я заплачу больше? И вы меня отпустите.

На лице Адама на секунду отразилось замешательство. На лбу появилась глубокая морщина. Он облизал зубы. Было видно, что он серьезно обдумывает ее предложение.

– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал он наконец. – Я не куплюсь. Сколько бы у тебя ни было денег, а я знаю, что у тебя их до хрена, я могу у тебя их все забрать. Я просто буду исполнять роль твоего мужа каждый день, пока все не высосу из тебя. Мне нет смысла договариваться с тобой. Есть люди намного влиятельнее, чем твой батя и твои ссаные адвокаты, врачи и домработницы, или кто там тебя обслуживает.

– Я никого из них тут не вижу, – сказала Катя.

– Ну правильно, мы тактично их отослали на время, а кого-то уволили… Блядь! Хватит уже трепаться! – внезапно заорал он. Изо рта брызнула слюна.

– Понятно, – сказала Катя. – Значит, вы можете вытянуть из меня деньги в любом случае. Но тогда зачем мне говорить вам пароль, если я ничего не получу взамен? Допустим, я скажу пароль, то вы все равно заберете деньги, пустите по миру, и я умру от голода или замерзну в подворотне. Зачем тогда мне говорить пароль, если я могу не говорить и попытаться обломать ваши планы? Логично?

Он нахмурился.

– Нет, не логично, – сказал он. – А знаешь почему?

Катя опустила руку. Этот человек был ей больше не страшен. Все плохое, что могло произойти в этой жизни, уже произошло. Мама и папа мертвы, жизнь просрана, память ни к черту, не было за что цепляться. И с такими раскладами Катю не пугали угрозы побоев от этого лжеца.

– Почему? – спросила она устало.

Он снова жевал семечку. Его челюсти ходили из стороны в сторону. Катя уже поняла, что так он делает в приступах сильной ярости. Интересно, если ему сунуть в рот карандаш, он его перегрызет?

– Почему? – повторил он. – Да потому! Потому! – заорал Адам и шагнул вперед, занеся руку, чтобы ударить.

Внезапно у Кати закатились глаза. Она охнула, схватилась за сердце и рухнула с дивана. Ее трясло. На губах выступила кровавая пена. Брызги крови летели в разные стороны.

Адам уставился на Катю в ужасе.

– Что… Что…

Он стал кружить над ней, не понимая, что ему делать, хватаясь за голову и повторяя:

– Сука! Кротов же убьет меня! Черт, блядь! Надо ж было так! Старая манда копыта откинет – и мне кранты! Надо скорую вызвать. Блин, а если она очнется и все им расскажет?

Катю трясло мелкой дрожью. Голова повернулась на бок. С губ стекала кровавая слюна. Глаза закатились, из носа сочилась густая кровь.

Адам склонился над ней, достал из кармана телефон и стал судорожно набирать номер 112. Но на цифре 2 пальцы замерли над иконкой кнопки