Не может быть мертв - Иэн Рэнкин

— На том месте, где он погиб, я видел мемориал…

— Его воздвиг Чарльз.

— А букет годичной давности?

— От меня.

Фокс немного подался вперёд.

— Как вы думаете, кто мог его убить, миссис Вернал?

— Понятия не имею.

— Накануне его гибели… Не припомните, может, его что-то беспокоило, тревожило?

— Нет.

— Он был уверен, что за ним следят агенты спецслужб.

— Это ему льстило, это означало, что он до них «докопался».

— Докопался? До кого?

— Я полагаю, до высших эшелонов власти.

— Каким же образом он до них «докопался»?

— Своими речами. Своим даром воздействовать на мировоззрение народных масс.

— Судя по опросам общественного мнения, его воздействие на народные массы было не то чтобы уж очень ощутимо.

Она отмела это предположение взмахом руки.

— Все, кто встречался у него на пути, все без исключения… неизменно попадали под его влияние.

Она замолчала, наблюдая за тем, как Фокс достаёт из внутреннего кармана фотографию Вернала с Крисом Фоксом.

— Вам знаком этот человек? — спросил он.

— Нет.

— Его звали Крис Фокс. Он тоже погиб, разбился на мотоцикле, за несколько лет до гибели вашего мужа. Это произошло неподалёку от Бернтайленда.

Миссис Вернал нахмурилась.

— Совсем близко от того места, где был убит Фрэнсис. Вы думаете, здесь есть какая-то взаимосвязь?

— Вряд ли.

— У вас с ним одна фамилия.

— Он приходился двоюродным братом моему отцу.

Она с любопытством взглянула на него:

— Он хорошо знал Фрэнсиса?

— Теперь остаётся только гадать. — Фокс ещё раз изучил фотографию и убрал её в карман. Потом отпил ещё чаю из чашки.

— Я слышал упоминания о незаконных проникновениях…

— Да. Сюда, в дом, и в его офис. Два раза за две недели.

— Вы сообщали об этом в полицию?

Она кивнула.

— Никто так и не был пойман.

— Много было похищено?

— Деньги и… драгоценности.

— И ничего из документов вашего мужа?

— Ничего.

— Фрэнсис когда-нибудь признавался вам в том, что сам временами действует в обход закона?

— Что вы имеете в виду? — Фоксу показалось, что она с неестественным напряжением вглядывается в окно, хотя уже совсем стемнело и сада не было видно.

— Поговаривали, будто бы он был близок к определённым политическим группировкам…

— Мне он никогда об этом не говорил.

— Но для вас мой вопрос не стал неожиданностью?

— У него был очень широкий круг знакомств, инспектор. Осмелюсь предположить, что кто-то из его знакомых, быть может, и хотел бы раздвинуть рамки борьбы шире, чем в то время позволял закон.

— И он поддержал бы такое желание?

— Не исключено.

— У вас в памяти не сохранилось ни одного имени?

Она покачала головой.

— Не мне вам говорить, — сказала она, — что друзья-политики подчас превращаются в заклятых врагов. Но если у Фрэнсиса и были враги — я хочу сказать, настоящие враги, — он тщательно это скрывал.

— Но вы знали о том, что он поддерживал деятельность военизированных группировок? Мистер Мангольд уверен, что вы об этом не подозревали…

— Чарльз не знает всего.

Фокс допил чай и поставил чашку и молочник обратно на поднос. В гостиной наступила тишина, растянувшаяся на добрых пару минут. Фоксу вдруг подумалось, что когда он уйдёт и оставит её одну, она будет сидеть вот так — безмолвно и неподвижно, в ожидании конца, созерцая собственное отражение в окне, за которым, как в зазеркалье, скрывается смутный мир, навеки для неё потерянный. Это напомнило Фоксу о словах отца: Я не сплю… просто лежу здесь и жду…

В конце концов Фокс откашлялся и решился нарушить молчание.

— Почему, по-вашему, он выбрал именно эту дорогу?

— Вы имели в виду, политическую?

Фокс улыбнулся сказанной им самим двусмысленности.

— Нет, дорогу между Анструтером и Сент-Эндрюсом.

— Было воскресенье, — сказала она, и при этих словах её голос немного упал. — А он часто проводил выходные в Файфе.

— Один?

— Не со мной.

По тому, как она это сказала, Фокс догадался, что она имела в виду.

— С другими женщинами? — предположил Фокс. Она едва заметно кивнула. — И много их было?

— Понятия не имею.

— Он останавливался в вашем летнем домике?

— Думаю, да. — Она опустила взгляд на колени и смахнула с них невидимую соринку.

— А Анструтер?.. — подсказал Фокс, ожидая её реакции. Наконец она вздохнула и, будто перед прыжком в воду, набрала полные лёгкие воздуха.

— Там жила она. — Она остановила на нём пристальный взгляд. — Когда мы с Фрэнсисом познакомились, я была завидной партией. Возможно, вы знаете, как это бывает.

— Отчасти, — отважился он, интуитивно догадавшись, что она ждёт от него ответа.

— Она, как и я, была студенткой. Элис Уоттс — так её звали.

— Это он вам сказал?

Она покачала головой.

— Об этом я узнала из писем. Её писем. Он прятал их в ящике стола у себя в кабинете. Вечность прошла, прежде чем я на них наткнулась — целый ворох. Читать не перечитать.

— Она жила в Анструтере?

Имоджен Вернал снова уставилась в окно.

— Она изучала политику и философию в Сент-Эндрюсе. Фрэнсис выступал с очередной речью перед студентами, а после занятий она подкараулила его. Полагаю, она была одной из его поклонниц. — Её голос упал почти до шёпота. — Я никому о ней не рассказывала.

— Даже Чарльзу Мангольду?

Она покачала головой.

— Следовательно, Алану Картеру тоже о ней ничего не было известно?

— И всё же Чарльз наверняка о ней знал, — задумчиво проговорила она. — Они как-никак были друзьями. А мужчины иногда делятся друг с другом своими секретами. За кружкой пива или стаканом виски… Ну, вы меня понимаете.

Фокс согласился, что у мужчин, как правило, так и бывает. В комнате заметно похолодало; самое время было задёрнуть тяжёлые, свисающие до пола гардины и включить газовый обогреватель.

— Я искренне хочу поблагодарить вас за то, что вы уделили мне время и были так откровенны со мной, — сказал Фокс, — и надеюсь, что эта встреча не последняя…