Люфт. Талая вода - Хелен Тодд

– Муж разбил окно в подъезде. Вновь напился, словно черт. Скоро и рога вырастут, а может, хвост. Белкой называют, да? – Она достала из холодильника большую кастрюлю, плеснула содержимое в тарелку, стоящую возле раковины, и села есть. – Представляешь, отказались платить за переработки, а у меня два голодранца под боком. Где им одежду взять?

Женщина принялась есть, причмокивая, чтобы почувствовать хоть какой-то вкус вчерашней похлебки.

– Я-то понимаю: пить меньше нужно, деньги уходят… улетают просто! А ему невдомек. Хотя, может, мне тоже пристраститься, показать, какое горе в семье он делает?

Она нахмурилась, дожевала, посмотрела на жижу, в которой плавали овощи и жир.

– А тебе не понять, ты ведь одинокая. Ну ладно, увидишь свое потом. Ты что вечерами напролет на кухне? Сидишь, смотришь куда-то. Спать неохота? Или электричество общее, значит, можно и дела поделать?

Из коридора послышалась ругань, шум, после все стихло.

– Да ладно, претензий нет, сиди сколько угодно. Но довольная такая. Что в твоей головушке юной?

– Представляю, как живу в просторной квартире, где большая кухня, своя плита и огромный холодильник. Представляешь, сколько свободы в каких-то семи квадратах?

На мгновение Хала закрыла глаза: представляла себе комнатушку.

– Пустые фантазии, зачем тебе это? Мы в коммуналке, будь реалистом: выбраться из этого болота практически невозможно.

– Мечтай. Мечты помогают двигаться дальше, несмотря на тяжелые моменты. С ними неважно, как много у тебя денег до завтра. Так проще. Зачем смотреть на засаленные стены, если за окном зацвела вишня?

Хала задумчиво улыбнулась, зная, что даже эта трясина, в которой она тонет, раньше была всего лишь желанием иметь крышу над головой и крохотную постель со старым потрепанным пледом, но свою.

– К черту эти цветы. – Соседка вытерла грязные пальцы о фартук. – Тебе на работу, мне завтра детей в садик. Нечего лясы точить.

– Ты иди, у меня полно дел.

– И что же за дела? Вновь будешь шить свое платье из тряпок? Кому оно на твоей работе нужно? Санитарок в кино не водят.

Женщина перелила суп из тарелки обратно в кастрюлю, закрыла крышку и с трудом впихнула в крошечный холодильник.

– Ай, ладно. Твое дело, из-за чего не спать ночами. А я пошла.

– Спокойной ночи.

Хала дождалась, пока соседка выйдет с кухни, включила настольную лампу, заправила нитку в ушко иголки и продолжила делать стежки. Пусть все так, как говорят, но когда-то пригодится. Есть платье – будет случай. Главное – верить. Мечты сбываются, если что-то для этого делать.

– Вы так и будете смотреть на свое отражение? Я опаздываю из-за вашего промедления. Две минуты!

Аннетт невольно вздрогнула, отвлекаясь от видения, и непонимающе посмотрела на посетительницу. Та хмурилась, поджимала и без того узкие губы и нервно поглядывала на часы.

– Прошу прощения. Вам хлеб или пироги?

– Половинку темного хлеба, половинку овсяного. Какой кошмар, я правда должна тратить двадцать секунд, чтобы повторить один и тот же заказ?

– Посетителей много, да и не мое дело изучать, кто и сколько ест.

– Ну так режьте, что вы медлите. Я опаздываю на чай с мисс Уайлт, ах, какой позор! – Женщина покачала головой, поправила темно-зеленый берет и гордо подняла голову. – Столько правок в ежедневнике из-за какой-то пекарни.

Она говорила сама с собой, иногда потирая длинный нос с горбинкой и все время внося пометки в блокнот.

– Возьмите.

– Тут без сдачи, хоть в чем-то я экономлю время, – незнакомка смерила Аннетт пренебрежительным взглядом, взяла под одну руку портфель, под вторую свой упакованный хлеб. – Учитесь ценить чужое время, тогда и свое приобретет хоть какую-то стоимость. Такая юная и уснула за прилавком…

Женщина хмыкнула, заметив, что все-таки ей удалось задеть Ани, и поспешила уйти. После нее остался шлейф парфюмов с нотой опиума. Аннетт невольно поморщилась, стараясь как можно меньше вдыхать этот вязкий, тяжелый и приторно-сладкий аромат. Он никак не вязался с хрупким силуэтом и немного старомодной одеждой не по возрасту. Казалось, незнакомка пытается выглядеть старше своих лет.

– Послушай же! Ты должна была запомнить адрес, а теперь мы опаздываем, опаздываем! И все из-за тебя. Кто просил хватать трубку?

В зеркале показалась посетительница. Она раздраженно тянула за руку мальчишку лет пяти. Тот едва поспевал, шмыгал носом, стараясь не плакать: нельзя.

– Это твои занятия, для твоего будущего, – она дала ему оплеуху, после чего потрясла за плечи. – Кто же тебя учил так поступать? Ты считаешь себя взрослым? Слишком умный?

– Ида…

– Ну хоть «мать» перестал говорить, – она достаточно жестко стряхнула снег с его шубки. – Мы опаздываем! И вытри нос, что мне учительнице говорить?

– Вы бы помягче с ребенком! – сказал один из посетителей.

– Будет свой – воспитывайте, а этот – мое дело. Идите куда шли.

Ида подтолкнула сына в спину, тот поскользнулся на гладком, вытоптанном снегу и упал.

– Горе, вставай, – она подняла его за шиворот, поставила. На этот раз стряхивать снег не стала. – Все не так, как надо, все не как у всех. Сдался же ты мне. Одно лицо со своим отцом. Что тот не умел жить по графику, как положено, что ты.

Она шла быстро, не обращая внимания на то, что ребенок едва поспевает за ней. Всю дорогу ее рот не закрывался из-за причитаний. И только после того, как Ида сдала мальчишку на занятия, успокоилась.

– Теперь есть время побыть в тишине.

На узком лице появилось облегчение. Ида сняла перчатку, достала карандаш и блокнот, поставила аккуратную галочку напротив пункта в графике.

– Так-то лучше. Научим, научим жить идеально, тогда будет легче. А то весь в отца, выродок. Весь в отца.

Аннетт поймала себя на мысли, что лучше бы не видела ничего. Дальше наблюдать сил не хватило, и она накрыла зеркало полотенцем. Старые обиды внутри отозвались легкой волной боли. Ее мать любила порядок и верила в идеальный мир. В жизнь, где все по правилам, и неважно, насколько они жестоки.

– Ты взволнована. Что-то случилось?

Коул аккуратно положил горячую ладонь на плечо Аннетт.

– Нет, все в порядке. Просто… я не вижу, что произошло с некоторыми гостями пекарни. Зеркало не отображает изменения, их судьбу. Ничего, просто ничего…

– Потому что помощь не всегда в изменении жизни. Волшебного порошка не существует. Кому-то нужны другие обстоятельства, кому-то урок. Для кого-то достаточно немного тепла и хлеба, чтобы дожить до завтра. Через зеркало ты можешь наблюдать, но все время вмешиваться не выйдет. Но если тебе важно – проси, тогда все увидишь.