Амнезия - Федерико Аксат

Как-то раз июньским вечером я вернулся из школы и по обыкновению пошел проведать маму. Было жарко, и миссис Пирсон принесла вентилятор. Миссис Пирсон, медсестра на пенсии, ухаживала за мамой по вечерам. Она была страстной поклонницей книжек в ярких обложках с красавцами и красавицами в соблазнительных позах. Марк говорил, что это любовные романы. Я не очень понимал, что это такое, но было ужасно любопытно. Я планировал сунуть нос в одну из этих книжек тайком от миссис Пирсон, но случая пока не представлялось.

— Привет, Джонни, — сказала медсестра, заметив меня. Она сидела в кресле под вентилятором.

— Здравствуйте.

— Миссис Сильвия сегодня в отличном настроении.

В ответ я пробормотал что-то невнятное.

Вентилятор развернулся и подул миссис Пирсон в лицо. Медсестра наслаждалась прохладой, подставив щекастое лицо струе свежего воздуха и блаженно прикрыв глаза. Потом встала и взяла с кровати потрепанный томик, озаглавленный: «Дикое сердце».

Когда мы остались наедине, я спросил маму, не хочет ли она поговорить о моих школьных делах, и она моргнула один раз. Я обрадовался, ведь мне не терпелось поделиться потрясающей новостью: у меня появился новый друг. Его звали Росс, и его семья недавно переехала в наш город из Северной Каролины. Росс любил читать, совсем как миссис Пирсон, но, в отличие от нее, предпочитал детективы и книжки про шпионов.

Через полчаса я заметил в маминых глазах усталость. Казалось, наш разговор отнимает у нее последние силы. Я спросил, не хочет ли она отдохнуть, и она ответила, что нет. Плакаты лежали на подоконнике; я взял тот, на котором был алфавит, и заскользил пальцем по буквам. Я проделывал это так часто, что мог не глядеть на картонку, и все время смотрел маме в глаза. Когда она моргнула в первый раз, мой палец перешел на другую строку, а когда моргнула во второй, остановился. Мне не требовалось справляться, какие буквы она выбрала. Я прочел вслух: У-С-Т.

— Устала? — догадался я.

Одно движение ресниц.

— Хочешь что-то мне сказать, да? Можем прерваться, если ты устала. Или продолжим?

Она моргнула.

Это было странно. Мы продолжали складывать слова по буквам. Лишь с третьей попытки я догадался, что фраза окончена.

Б-А-С

УСТАЛА БАС

Дарла успела выпить.

— Я только капельку, — предупредила невестка, встретив меня на пороге.

На ней были черные легинсы и мешковатая футболка цвета фуксии. Мы молча прошли на кухню. Дверь в гостевую спальню была приоткрыта, и я успел увидеть смятую постель.

— Я стараюсь пореже подниматься наверх, — смущенно сказала Дарла.

Я махнул рукой, давая понять, что незачем извиняться; в своем доме Дарла имела право спать где пожелает, а мне хотелось смыться из этого дома как можно скорее.

Мы сели за стол. Дарла скользнула по мне холодным, полным неприязни взглядом.

— Тебе Фрост сказал? — спросила она.

До меня не сразу дошел смысл ее слов.

— Да ладно, Джонни, я ведь вижу, как ты от меня шарахаешься в последние дни. Не звонишь, а в последний раз говорил со мной сквозь зубы.

Должно быть, я не смог сохранить невозмутимый вид. Дарла тряхнула головой и продолжала:

— Он просто идиот. Не смотри на меня так, Джон. Ни у кого из вас нет права меня судить.

Я не ответил. Дарла подошла к холодильнику и спросила, хочу ли я что-нибудь выпить. Я отказался. Она налила себе апельсинового сока и вернулась к столу.

— Мы с Йэном начали встречаться несколько месяцев назад. Жизнь дерьмо, Джонни, и ты это знаешь получше других. Что еще ты хочешь услышать?

— Ты не обязана ничего объяснять. Я понимаю, что Марк покончил с собой не из-за тебя. Тот, кто думает по-другому, просто плохо его знал.

— Я вообще не думаю, что он был в курсе. Если только подозревал. Твой брат, Джон, был долбаный гений, и я понятия не имею, что творилось у него в голове. Наши с Йэном отношения его вообще никак не затрагивали, чего бы ты там себе ни навоображал.

Руки Дарлы шарили по столу в поисках пачки сигарет, которой там не было.

— Вообще-то я позвала тебя не для того, чтобы говорить о Марке или Йэне.

— Я видел, как вы целовались, — сухо обронил я.

Такого Дарла не ожидала:

— Так это был не Фрост?

— Нет. Не думаю, что он знает.

Дарла подошла к окну. Оно выходило в сад, туда, где меньше месяца назад Йэн Мартинс произносил неуклюжую речь на дне рождения Марка. Не объяснялось ли его тогдашнее косноязычие тем, что он спал с женой именинника?

— Он тебе говорил про девчонку из «Медитека»? — спросила Дарла, не оборачиваясь.

Возможно, она узнала обо всем от Йэна и теперь устраивала мне проверку.

— Да.

— И мне говорил. — Дарла обернулась. — Пола Мэррел, да?

— Как-то так.

— Йэн сказал, что она пыталась его шантажировать, а потом исчезла. Сказал, что больше ничего не знает, но я сомневаюсь, можно ли ему верить.

— Ладно, хватит об этом. Что ты хотела мне рассказать?

Дарла вышла из кухни и вернулась через несколько минут. Не садясь, протянула мне крохотную, не больше ногтя, флешку. Я озадаченно уставился на диковинную штучку.

— Мне ее Фрост дал. Сказал, что на ней причина самоубийства Марка. И боюсь, этот ублюдок прав.

Я смотрел на флешку и не решался ее коснуться:

— Что там, Дарла?

Она поглядела на меня, как на дурачка, забывшего, что ему говорили секунду назад:

— Это видео, которое записал Марк. Его нашли в компьютере, или в телефоне, не знаю. Я не хотела тебе показывать; вообще хотела стереть. Но потом поняла, что ты имеешь право знать. Когда начнешь смотреть, сам поймешь, надо ли досматривать до конца и что с этим делать потом.

Я подцепил флешку двумя пальцами.

— Марк убил себя не из-за «Медитека», а из-за того, о чем говорится в этом видео. Это связано с тобой, Джонни. С тобой и твоим прошлым.

Август 2000

После того как мастерская перешла в руки Билла Фостера, единственным источником средств для нашей семьи оставались акции сети хозяйственных магазинов, которые отец в свое время купил, ни на что особенно не рассчитывая. По сравнению с астрономическими расходами на врачей и сиделок, акции приносили сущие гроши. Впрочем, в те времена финансовое положение семьи меня почти не заботило. А вот Марк все прекрасно понимал и однажды объяснил мне ситуацию предельно просто и доходчиво: мы тратили во много раз больше денег, чем получали. Такими темпами нам в самое ближайшее время светило банкротство.