Испытание богов - Дана Мюллер-Браун

более подробная версия нашего Священного Писания. Как будто нам в королевствах показывают только вырезки из Хамзы, которые считают подходящими.

Осторожно, не напрягая ногу, я сажусь на пол перед полкой и листаю Пассус IV, часть, посвященную Эмзе. Мои глаза сужаются, когда с первых же строк я не узнаю текст. Слова другие. Я в этом уверена. В школе мне приходилось читать Хамзу бесчисленное количество раз. Так часто, что я запомнила многие разделы. Но эти строки не входили ни в одно из наших изданий.

«Когда Война богов породила четырех победителей, в Эмзе возродилась надежда, что теперь она сможет наконец соединиться в мире со своим возлюбленным. Но боги решили, что она должна остаться с людьми, чтобы распространить свой род на Земле и породить истинных правителей, которые будут руководить народом.

В момент слабости, незадолго до того, как Эмза смогла создать свое Королевство жизни, она разыскала Калипара и попросила его сбежать вместе с ней. Он согласился и полюбил ее, а когда она проснулась на следующий день, то увидела Арасу и Туниса. Калипар раскрыл им планы Эмзы и разбил ее сердце. Они заперли ее, пока она не пришла в себя.

Однако горе Эмзы было так велико, что ее сердце заледенело. Она заставила своих охранников застыть, а сама убежала.

Она искала Калипара, чтобы поговорить с ним, и нашла его в компании Арасы. Тогда она поняла, что он всегда любил именно Арасу. Не ее.

Эмза бежала в свое королевство, где превратила все живое в лед. Она остановила жизнь, потому что только так могла избежать горя».

Я пугаюсь, когда понимаю, что судьба Эмзы – это моя судьба. Потомок Калипара обманул потомка Эмзы, в то время как сам любит Арасу.

Я делаю глубокий вдох и захлопываю Хамзу. Почему нам не давали читать эти отрывки? Почему нам нельзя знать, что сделали боги? Потому что тогда мы увидим, что они неправы? Так же, как и мы?

Дверь внезапно открывается, и я вздрагиваю. Задерживаю дыхание, услышав громкие шаги. Я зажмуриваюсь, как будто это сделает меня невидимой. Конечно, мне нельзя сидеть тут и читать эту Хамзу.

– Почему она уже здесь?

Все внутри меня сжимается, когда я слышу голос Кирана. Он заставляет меня дрожать от гнева и ненависти.

– Потому что Сари умна, – отвечает Джерри.

Я открываю глаза и моргаю. Почему эти двое разговаривают друг с другом? Они, кажется, не заметили меня за моей полкой.

– Она хочет закончить Бег, чтобы спасти Ярруша. Это должно было быть тебе ясно.

Киран в ярости ударяет кулаком в одну из полок.

– Ей еще нельзя быть здесь.

– В чем твоя проблема, Киран?

– Моя проблема? – рычит он. – Моя проблема в том, что монарх не освободит Алишан, если Сари снова все испортит.

– У тебя все крутится вокруг Алишан, верно? – говорит Джерри. – Ты ранил Сари. Тебе все равно?

– Ни с ней, ни с Яррушем ничего не случится. Ты знаешь своего отца. Мальчишка слишком важен для него. А истинное лицо не может жить без своего аналога. Монарх ничего ей не сделает.

– Он запрет ее! – кричит Джерри, а затем откашливается, прежде чем снова понизить голос. – Он никогда не отпустит Алишан. Ты это знаешь. Она – потомок Арасы.

– Он поклялся в этом.

Джерри смеется.

– Моему отцу плевать на клятвы. Особенно на клятвы, данные тебе. Ты сопротивлялся ему!

– Это было целую вечность назад. – В голосе Кирана звучат одновременно грусть и гнев. – Он выпустит ее сегодня, чтобы она могла присутствовать на празднике. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы Сари оставалась спокойной и не мешала пиру.

– Почему бы тебе не сказать мне об этом самому? – спрашиваю я, поднимаюсь и кладу Хамзу обратно на полку, прежде чем подойти к ним.

Они ошеломленно смотрят на меня. Киран осознает свою вину.

– Ты знаешь, что я помогла бы тебе освободить твою любовницу, если бы ты только попросил меня. – Я продолжаю идти к Кирану, пока не останавливаюсь прямо перед ним.

– Значит, ты позволила бы мне выдать монарху Ярруша? – Он презрительно смеется.

– Мы могли бы найти другой способ, – пытаюсь я успокоить свой гнев.

– Условием освобождения Алишан было то, что я найду истинное лицо, – говорит Киран, и звучит так, будто он сожалеет об этом. Но это не делает его лучше. Отныне Ярруш навеки принадлежит монарху.

– Ее свобода важнее, чем свобода Ярруша? Кто дал тебе право решать это?

Киран качает головой.

– А почему нет?

– Я защищала брата все эти годы. Он не был пленником. Это не моя вина, что ты не смог уберечь свою Алишан! – фыркаю я.

Ярость Кирана достигает предела, и он бросается ко мне, хватает за шею и рычит, как зверь. Джерри пытается оттащить его от меня, но Киран слишком силен. Горло горит, и я больше не могу дышать. Он выжимает из меня жизнь.

– Никогда больше не произноси ее имя, поняла?

С этими словами Киран отпускает меня и выходит из библиотеки.

– Следи за тем, чтобы она не создавала проблем! – бросает он Джерри напоследок.

Я ошеломленно смотрю ему вслед. Джерри стоит рядом и смотрит на меня так, словно я сама виновата в том, что родилась в таком нездоровом мире. Независимо от того, как сильно мы любили друг друга раньше, у Джерри всегда было это надменное выражение. Так на меня смотрят привилегированные люди, не замечая этого.

– Я не собираюсь создавать никаких проблем, – говорю я, следуя за Кираном.

Но Джерри хватает меня за руку и тянет назад.

– Ты любишь этого ублюдка? – Ему больно это произносить. Он ненавидит меня и мои чувства. И хуже всего то, что я еще больше ненавижу себя за них.

– Не люблю, – холодно отвечаю я.

– Тогда что это такое? Почему ты все еще так смотришь на него после всего, что он сделал?

Я знаю, что никогда не смогу ненавидеть Кирана так, как должна. И за это я ненавижу себя.

– Отпусти меня, Джерри.

Он немедленно подчиняется. Прихрамывая и злясь, я возвращаюсь в тюремную камеру, которую назвали моей комнатой, и ложусь на кровать. Я не плачу. Наверное, потому, что слез не осталось. Вместо этого я просто лежу до тех пор, пока не раздается стук