Испытание богов - Дана Мюллер-Браун

Я смотрю на него. Неужели ему нечего делать, кроме как следить за моими взглядами?

– Уходи.

– Я думал, мы похоронили нашу неприязнь в поединке.

– Это было до того, как вы предали меня, – рычу я, сердито глядя на него. Часть меня хочет просто снова использовать силу Эмзы и смести их всех. Но этой силы больше нет.

– Я не предавал тебя. Я даже не знаю тебя. Разве не логично, что я больше привязан к своему другу Кирану? – спрашивает Ред, продолжая стоять перед моим лежаком.

– Не тогда, когда он делает такие грязные вещи.

– Я ничего не знал о Ярруше. И я понятия не имел, как сильно ты его любишь, – почти сердито говорит Ред.

– И это все оправдывает?

– Ты не можешь ждать верности от людей, если не идешь им навстречу.

Я тяжело дышу. Возможно, он прав.

– Ярруш – мой младший брат. Но это ты уже знаешь, – говорю я, отводя от Реда взгляд. Как будто с этими словами я вонзила нож себе в грудь.

– Я хотел услышать это от тебя. – Ред осторожно отодвигает мою вывихнутую ногу в сторону и садится на мой лежак. Затем начинает прощупывать голень. Боль вспыхивает в ней.

– Мама умерла, когда мне было одиннадцать, – говорю я дрожащим голосом. – Она велела мне заботиться о Ярруше. Ему тогда было два года.

Я задыхаюсь, когда Ред касается моих растянутых связок. Он мельком смотрит на меня.

– Ты сама растила двухлетнего ребенка? Тебе не помогала кормилица? – Из небольшого потайного кармашка на оружейном ремне он достает мазь, раздирает мою штанину и начинает втирать лекарство в ногу.

– Еще до его рождения моя Марра знала, что он будет мутантом, и инсценировала его смерть. Поэтому я не могла обратиться за помощью.

Ред кивает.

– Мой Варра потерял рассудок в день ее смерти, – говорю я и бросаю взгляд на приближающуюся к нам Медису. Она садится рядом на одну из лежанок.

– Я не знала, что нужно ребенку в два года, но быстро поняла, что у меня недостаточно денег, чтобы прокормить его. Поэтому я стала воровать еду для нас – впервые это проделала, когда мне было двенадцать. Несколько лет все шло гладко, пока мне не исполнилось четырнадцать. Тогда в Голассе я встретила торговца, которого никогда раньше там не видела. У него были необыкновенные блюда и фрукты из чужих стран. Он был сильным и очень высоким. И все же я нарушила свое главное правило – не красть у того, кто может убить меня одним ударом, – и стянула у него пару фруктов. – Я делаю короткую паузу, потому что слезы подступают к глазам из-за воспоминаний.

– Яррушу тогда было пять лет, и он не понимал, почему ему нельзя выходить из дома. Я хотела его порадовать. Принести ему что-нибудь необыкновенное. То, что детям редко удается попробовать. Но меня поймали.

Взгляд Реда опускается на мои дрожащие пальцы.

– Они решили, что я слишком молода, чтобы отрубить мне руку. Они прекрасно знали, что у меня дома сумасшедший Варра. Но никто не помог. Мое наказание просто уменьшили до тридцати ударов плетью и десяти камней.

Медиса тихо задыхается, и Ред ненадолго замирает, прежде чем продолжить втирать мне мазь.

– После этого я решила зарабатывать деньги и начала бороться. Сначала я бросила вызов всем мальчикам в нашей деревне. Но уже вскоре поняла, что я сильнее и умнее их. Поэтому стала зарабатывать, побеждая избалованных сынков богачей.

– Ты дралась только с ними? – спрашивает Медиса странно напряженным голосом.

– Однажды мне пришлось избить женщину, которая совершила прелюбодеяние, – говорю я, стиснув зубы, когда вижу перед собой ее испуганное лицо. – Это принесло мне больше денег, чем любой другой заказ. Я купила на них еду и первую книгу для Ярруша.

Я на мгновение задерживаю дыхание, прежде чем продолжить.

– Каждый раз, когда обыскивали наш дом, я так сильно боялась, что думала, будто Бег мне ничего не будет стоить. Я думала, что я сильная. Но сейчас… – Я шумно дышу. – Все уже потеряно, потому что монарх знает о Ярруше. Он давно забрал его к себе.

Медиса и Ред молчат, и во мне тоже воцаряется тишина.

– У тебя никогда не было друзей? – спрашивает Ред, задумчиво глядя на меня.

– У меня были Джерри и Керим, – шепчу я. – Но я никогда никому полностью не доверяла.

– А Киран? Ему ты доверяла? – спрашивает Медиса, кладя руку на мою больную лодыжку.

– Да, – вздыхаю я.

– Я родился младшим сыном высокопоставленного члена Совета, – неожиданно говорит Ред, задумчиво глядя в пустоту. – Когда я был еще очень маленьким, меня отправили в тренировочный лагерь, чтобы хорошо подготовить к Бегу. Только раз в месяц мне разрешалось возвращаться домой – и то лишь для того, чтобы наблюдать, как мой отец исполняет наказания. Я думаю, он хотел меня закалить. Но вместо этого я поклялся себе, что когда-нибудь накажу его точно так же. Он не знал пощады. Не жалел ни маленьких детей, ни женщин. Даже беременных. – Он смотрит на меня и улыбается. – И я сделал это, медленно сделал. После знакомства с Кираном я умолял его дать мне достаточно даров, чтобы убить отца.

– Что бы произошло, если бы Киран отнял у тебя память о жестокости твоего Варры? – осторожно спрашиваю я.

Ред изумленно смотрит на меня.

– Ни Праведницам, ни Талисманам тени нельзя забирать воспоминания, Сари. Это против законов природы. Это делают только монархи, чтобы получить достаточно информации о людях своего королевства.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ничего не выходит. Я должна была знать.

– Я убил своего отца, освободив тем самым место в Совете, которое занял мой старший брат, – с горечью говорит Ред. – Это было все равно что обменять кинжал на меч. Мой брат оказался еще более жестоким, чем наш Варра. И первое, что он сделал, – заточил меня в тюрьму и пытал, пока я не рассказал ему, какой Повелитель теней наделил меня даром за пределами Ордена.

Я с трудом сглатываю. Ред берет еще больше мази и нежно втирает ее в мою кожу.

– Я предал Кирана, – говорит он тихо и виновато. – Он