Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

– Аньес, – обратилась она к преподавательнице. – Может, мы прервемся? Я бы хотела поесть.

– Как угодно, – кивнула Аньес, бывшая солистка Гарнье, изящная, как все балерины, сорокалетняя дама. – Правда, я хотела уйти сегодня пораньше, приезжает моя дочь из Довиля…

– Тогда идите, – сказала Анна. – Я пообедаю и позанимаюсь одна. Ничего страшного…

– Merci, дорогая, – улыбнулась Аньес, собирая в сумку всякие мелочи, разложенные на классном рояле. Аккомпаниаторшу тоже отпустили – какой смысл ее задерживать – Анна вполне могла заниматься и без музыки, оттачивая классические движения и позы до совершенства… На крайний случай, у стены стоял музыкальный центр.

Она спустилась в небольшой ресторанчик, выходивший на площадь Жака Руше.[67]

– Салат, виши и кофе, – улыбнулась она знакомому официанту, и он, в отличие от своих неторопливых парижских коллег, резво умчался выполнять ее заказ. Анну знали в этом ресторане, ценили как знаменитость и любили как скромную и непритязательную клиентку. Анна раскрыла журнал, который прихватила с собой и окунулась в статью о московском театре оперы и балета – том самом, где она работала так недавно.

– Vous permettez, madame?[68]– услышала она над собой мягкий голос. Она подняла голову и увидела стоящего рядом молодого человека – молодого в прямом смысле этого слова – ему было лет восемнадцать-двадцать.

– Я отдыхаю, – Анна старалась быть максимально вежливой – она не любила навязчивых поклонников, но и не выносила высокомерия балетных звезд.

– Я вижу, мадам, – мальчик не уходил, но немного переместился так, чтобы Анне не приходилось выгибать шею, разговаривая с ним.

– Меня зовут Ксавье Десангр, – представился он, хотя никто его имени не спрашивал.

– Как? – удивилась Анна. Теперь ей уже не удавалось отворачиваться, и она могла хорошо рассмотреть навязчивого парня. Ее профессиональный глаз сразу же зацепил его осанку – идеальную осанку балетного танцовщика. Ясные голубые глаза с темными ресницами, нежный, как у девушки, фарфоровый румянец и длинные темные волосы, убранные под металлический, с алмазной гранью, ободок. Джинсы, белая водолазка и отличный английский твидовый пиджак – он был весьма недурно одет.

– Я должна вас знать? – спросила она. В принципе, нет ничего невозможного – вполне вероятно, что они однажды танцевали в одном спектакле.

– Нет, не должны, – улыбнулся юноша. – Если только вас не интересует авангард. Вальц[69]или Нортон[70], например… Не увлекаетесь?

– Не увлекаюсь, – покачала головой Анна. – Совсем. А вы танцуете авангард? Мальчик кивнул, а потом с надеждой повторил вопрос:

– Вы позволите, мадам Королева?

И кивнул на кресло напротив нее.

– Что с вами делать, – вздохнула Анна. В конце концов, может, мальчик сможет развлечь ее разговором о балетном авангарде?

Юноша с довольным видом опустился в кресло и махнул рукой официанту:

– Эспрессо!

– Итак, мсье…

Его фамилия уже вылетела у Анны из головы, и он с готовностью ей подсказал:

– Десангр… Но, прошу вас, зовите меня Ксавье.

– Ксавье, – повторила она. – И где же вы танцуете?

Он упомянул театр, название которого ни о чем Анне не говорило.

– Было бы чудно́, если б вы его знали, – улыбнулся Ксавье. – Это маленький театр на Левом берегу – в труппе в основном студенты Эколь де ла данс или те, кто недавно ее закончили…

– И как успехи?

– Я – премьер, – в словах юноши звучала неподдельная гордость, и Анна еле удержалась от того, чтобы не хихикнуть.

– И что же вы хотите от меня? – спросила она, с трудом скрыв улыбку.

– Ничего, – растерялся молодой человек от ее прямоты. – Я просто вас узнал и осмелился попытать счастья познакомиться с самой Анной Королевой.

– Enchantée, – кивнула Анна. – Ну, считайте, мы познакомились, дальше-то что?

– Вы, правда, позволите объяснить, и не будете сердиться? – виновато потупился Десангр.

– Говорите уж, – устало разрешила Анна. Но тут официант принес ее заказ, а юноше – его эспрессо. Анна стала ковырять вилкой зеленые листья.

– Я знаю, что с вами случилось, – нерешительно начал Десангр. – Ужасная трагедия…

Анна нахмурилась:

– Зачем вы это говорите? Какое вам дело?

Юноша покраснел и отвел взгляд.

– Простите, я не хотел… Понимаете, все в нашей труппе…

– Что – все в вашей труппе? – раздраженно спросила Анна. – Все с большим увлечением обсуждали, как московскую приму чуть не прикончил маньяк? Да, пикантная тема для обсуждения в перерывах между репетициями.

– Зачем вы так? – Десангр казался расстроенным. – Я не хотел вас задеть.

– Полагаю, хотели, – холодно отрезала она, и добавила: – Допивайте ваш кофе и уходите.

– Умоляю. Простите, – юноша уже чуть не плакал. – Какой я бестактный дурак. Я не знал, как вам предложить себя…

– Что-о? – глаза Анны округлились, как у японской мультяшки, от такого нахальства. – Предложить себя в качестве кого?..

– У вас ведь сейчас нет партнера, – еле слышно произнес Десангр. – А вам надо заниматься. Вот… Я хотел предложить себя для спарринга[71].

– Для чего?!! – Анна была шокирована.

Юноша еще больше смутился: – Ну, для спарринга. Да… Наверно, я неудачно выразился. Вам же нужен партнер для репетиций… Ну, вот я и…

– Да с чего вы взяли?.. – воскликнула Анна, но внезапно поняла, что молодой человек, как ни странно, прав – ей остро не хватало партнера. Несколько минут она молчала, а когда он уже решил, что так и не дождется от нее ответа, она заговорила, и в ее голосе уже не звучали нотки гнева.

– Зачем это вам, мсье Десангр?

– Это было б честью для меня. Репетировать с самой Анной Королевой. Ну и сам попутно чему-нибудь научился бы, – и в голосе его зазвенела надежда.

Анне пришлась по душе его искренность, однако, она была застигнута врасплох.

– Но мне нечем вам платить. И я не уверена, что Дирекция Гарнье возьмет на себя еще один дополнительный расход.