Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

– Какие? – мрачно спросил гость.

– С этой вещью связано множество суеверий и предубеждений.

– Каких? – все так же мрачно повторил он.

– Во-первых, она ни в коем случае не должна была покидать дом Альба. Считается, что любая женщина, которая наденет ее, и не будет впоследствии носить имя Альба – будет страдать, и даже может умереть. Во-вторых – и это главное – на этой вещи не должно быть смертной крови, ни при каких обстоятельствах. Смерть осквернит ее, и юные невесты уже не смогут ее надеть. Но те, кто ищут это параллельно с нами, не озабочены подобными этическими вопросами. Они убьют, не задумываясь, чтобы завладеть ею.

– Неужели она настолько ценна?

– О, несомненно! – воскликнул старик. – Это произведение огромной художественной и исторической ценности, можете не сомневаться. Она оценивается, весьма приблизительно, правда, в несколько…

– Мне это неинтересно, – холодно перебил его молодой человек. – Тогда я не понимаю: почему бы вам прямо не объяснить ситуацию даме, о которой мы говорим? Она абсолютно честна и никогда не позволит себе…

– Потому что она сразу сообщит об этом дарителю, – признался его превосходительство. – А нам бы хотелось избежать подобных эксцессов. Тогда мы это обратно не получим. И я снова хочу повторить вопрос – насколько вам дорога эта женщина?

– Бесконечно дорога, – твердо ответил он. – Я отдам за нее жизнь.

– Надеюсь, до таких крайностей не дойдет, – старик отечески похлопал его по руке. – От вас требуется обеспечить ее безопасность. Но, к сожалению, есть еще кое-кто, кому нужна эта вещь. И скажу вам прямо, молодой человек, что этот кое-кто не имеет никаких прав на нее. Но пойдет на все, слышите – на все, чтобы ее отнять – неважно каким способом. И поэтому лишь от вас зависит безопасность прекрасной дамы, сохранность драгоценного артефакта и, чего греха таить, ваше собственное благополучие.

– Вы предлагаете мне деньги? – презрительно отозвался он. – Забавно. Не нуждаюсь.

– Какие деньги, – замахал руками старик. – Разве я сказал хоть слово о деньгах? Я говорил о благополучии – почете, спокойствии, интересной работе – да в конце концов, о жизни с любимой женщиной.

– Это не ваша забота, – отрезал он.

– Допустим. Но все же звучит неплохо, согласитесь – особенно в комплекте. Кроме того, у нас неограниченные возможности во многих сферах. Если у вас есть какие-то просьбы… затруднения… Только скажите. И вы все получите. Если пообещаете помочь.

– А если не пообещаю?

– Тогда мы будем вынуждены поручить эту деликатную миссию кому-нибудь другому, тому, чья душа не обременена столь беспокойным чувством, как страстная любовь. И нет никакой гарантии, что этот кто-то будет так же бережно относиться к прелестной даме, как отнеслись бы вы, без всякого сомнения.

– Это шантаж, – прошептал он.

Седые, клочковатые брови старика взметнулись вверх.

– Неужели? – Он встал и шаркающей походкой подошел к огромному окну, занавешенному французской шторой, похожей на пышное невесомое безе. Легкое движение руки, и подлетевший к окну лакей собрал штору, словно парус бригантины. Старик смотрел в окно, за которым пульсировала, вибрировала, кипела жизнь на улицах одной из европейских столиц. В этот весенний день небо сияло прозрачной чистотой, деревья уже оделись в зеленую дымку, а на клумбах вспыхнули яркие созвездия примул и горицвета. «Хорошо бы сейчас проехаться по улицам в открытом экипаже… да еще с такой красавицей, как его возлюбленная, – грустно подумал его превосходительство, – ох, где уж мне… Она бы и в сторону мою не посмотрела…» Он повернулся к мужчине, который все еще сидел за столом и следил за ним напряженно и угрюмо.

– Нет, молодой человек. Это вовсе не шантаж. Мое положение никогда бы не позволило действовать так низко. Но Вещь мы должны вернуть – дело чести, если хотите. Итак, вы намерены помочь нам? И стать одним из нас? Поверьте, речь идет только о возвращении редчайшего артефакта его законным владельцам.

– Я должен подумать, – ему уже не казалось, что затевается какая-то нечестная игра – хозяин выглядел смущенным и даже несчастным. Если он может помочь – почему бы не помочь, а его любимая будет ограждена от неприятностей. Дело за малым – как объяснить ей все это? Учитывая, что в настоящий момент у него нет возможности ни говорить, ни даже встречаться с нею…

– Вам будет оказана любая помощь, какую только потребуете – любые денежные средства, любые необходимые документы. Ваша задача – вернуть Вещь, не причинив никому вреда – не только вашей милой, но и вообще кому бы то ни было. Вы согласны?

– Я должен подумать, – повторил он, в глубине души уже все для себя решив. Он не может допустить, чтобы кто-то другой приблизился к ней и играл в свою, неизвестную ему, игру.

– Мне нужны детали, – сказал он и поставил кофейную чашку на стол. – Я должен знать, во что ввязываюсь. И, послушайте! О ком еще вы говорили? Кто нам противостоит? И объясните мне, наконец – кого вы называете «мы»?

– С данной минуты я так называю вас и нашу организацию по возвращению артефактов их законным владельцам. «Мы» – абсолютно официально зарегистрированы, «мы» – элитарное историческое общество. Добро пожаловать…

И старик протянул ему чуть дрожащую подагрическую руку с узловатыми худыми пальцами. Протянул – как равному себе. И гость пожал ее осторожно, но уверенно – с полным ощущением, что имеет на это полное право.

– Итак, вы берете на себя эту деликатную миссию?

– Да, экселенца, – твердо ответил он. – Да, беру. Но мне кое-что нужно.

– Что угодно, – с готовностью откликнулся старик. – Что мы можем сделать для вас?

– Мне нужны вещественные доказательства по делу о московском маньяке-меломане, – выпалил он. – Те, которые хранятся в Москве.

Его превосходительство вздернул седые брови:

– Недурные у вас аппетиты. Не буду спрашивать зачем. Вам ведь нужно что-то конкретно?

– Мне нужна его одежда, – произнес он и замер. Но на лице хозяина не отразилось ничего – даже любопытства:

– Мы приложим усилия. Мы постараемся… Персонально для вас, мой друг…

…Ободренный этим обещанием, он покинул палаццо. Шагая по оживленным, заполненным туристами, улицам, он чувствовал, как в душе нарастает невероятное возбуждение, словно океанская волна, и его вздымает на этой волне, словно серфингиста. Скоро он, наконец, все расставит по своим местам, каждый получит по заслугам. Эжен Сю был не дурак – месть действительно должна изрядно поостыть. Только тогда можно почувствовать ее изысканный вкус. Его наниматель вручил ему фото – изумительная тончайшая работа. И как прелестна была головка, которую венчало это истинно королевское украшение…

Апрель 2012 года, Париж

После отъезда четы Булгаковых прошел месяц. Анна продолжала усердно трудиться, не вылезая из балетного класса, порой забывая о времени. И вот однажды, после трехчасового экзерсиса, она мельком взглянула на круглые часы на стене и почувствовала, как от голода у нее свело желудок.