Перезагрузка времени - Отто Шютт

– Меня зовут Ён Нгуен, ― звуковые волны передали ее костям вибрации.

– Приятно познакомиться, Ён, ― поздоровалась она, погружая указательный палец в мякоть ладони. ― Тебя ожидают долгие странствия.

– И это все? ― после затянувшейся паузы спросил исследователь времени.

– Да, ― чуть слышно ответила она.

– С Трэем ты была откровеннее. Давай начистоту.

– Это не касается линии твоей судьбы.

– Я невпечатлительный, говори как есть.

– Чувствую, как энергия покидает тебя. Растрачиваешь ее понапрасну, на призраков, что пришли из другого мира. Они отнимают силы, опустошают тебя. Берегись, чтобы не стать такой же тенью. Обратного пути не будет.

– Жаль, что наши обратные пути отрезаны. Мы пленники.

– Все мы у времени в плену.

– Да нет, мы похищены твоими людьми.

– Это как понимать?! ― от возгласа Анны Андреевны заложило уши.

Заподозрив, что слово «похитить» ей незнакомо, он пояснил:

– Нас удерживают здесь насильно, под угрозой физической расправы. Так что трачу я мыслительную энергию на то, чтобы придумать, как выбраться из этой вонючей норы, а не на каких-то ― как ты их назвала? ― призраков.

– Что? ― прогудела она с дребезжанием. Костлявая хватка сдавила пальцы с силой гидравлического пресса. ― Обманули меня?! Как вы могли? Вы же уверяли, что нам помогают друзья.

Кристин вскочила и замерла в оцепенении. Желтизна подвального света застыла на землистых лицах присутствующих.

– Отпустите нас, ― потребовал Ён.

– Бабушка, не отпускай, без них мы не освободим папу. Пожалуйста, прошу, ― заревел Виктор, хватаясь за ветхое платье, но старуха вырвала подол, замахала руками, словно отгоняла назойливую муху. Грудь, на которой подпрыгивал пепельно-серый кулон, вздымалась в приступе гнева.

– Немедля отпустите их! ― кричала она. Сжала негнущиеся пальцы в кулаки и забарабанила по ящику, на котором в такт ударам отплясывали склянки. ― Ничего не хочу слушать. Отпустите и извинитесь! Раньше хуже было, но ведь справлялись. Что-нибудь придумаем. Мир не без добрых людей. Это ж надо, мерзавцами заделаться! Та девушка, Юмису, вы столько о ней рассказывали, обязательно поможет. Или и тут обманули? Сережка, негодник, вернется, устрою ему!

На лысине Михаила проступили капли пота. Он растерянно смотрел то на пленников, то на дикарку. Когда Анна Андреевна поднялась, тот спрятал появившийся было нож.

Перебирая костлявыми пальцами плечи и головы сидящих корейцев, старуха схватила их за руки и громко запричитала, прося прощения за глупость сына и снохи, за невоспитанность и хамство. Раскаивалась и убеждала, что ничего плохого на уме не было.

– Мы не выдадим вас. Так ведь, Ён? ― строго спросил Трэй.

– Я верю вам, ― примиряюще ответила Анна Андреевна, когда ученые пообещали, что об убежище никто не узнает.

Накричав на своих, она допустила к себе Виктора, который поднял упавшую трость. Попрощавшись, она ушла.

Мышь схватил ученых, рывком подбросив их на ноги, и отвел в угол к стеллажу. Кристин бегала в поисках мешка или подходящей тряпки, чтобы завязать пленникам глаза. Ён дотянулся до игрушечного мишки.

– Hello, Serge! Today we will study irregular verbs. Are you ready?46

– Не трогай! ― рявкнул Михаил.

– Кто такой Серж?

– Это мой брат, Сергей, ― ответил Вик. ― Это его медвежонок.

Дикарка, прикрикнув на сына, натянула на голову Ёна джутовый мешок.

– Подождите, разрешите поговорить с Сержем. Когда он вернется?

– Еще слово, и я нафарширую тебя песком.

– Я поговорю с ним, и больше вы обо мне не услышите!

Удар в живот заставил Ёна согнуться и глубоко задышать. Михаил сдернул мешок и сунул в открытый рот сальную тряпку.

После вонючего кляпа и душного мешка прохлада с ароматом свободы приятно оплела лицо. Солнечный диск растворялся в предзакатной хмари, зависшей над сутулыми островами западного Пусана; морской воздух, насытившись влагой, подстегивал приход сумерек. Здесь, на острие корейского полуострова, закаты не отличались поэтичной красотой.

Кротовые проводники, Кристин и Михаил, исполнили наказ матриарха. Они освободили пленников и проводили их до борозды, которую вспахал Ён, подкошенный метательным орудием.

– Пшли фон! ― гавкнул лысый.

– После того, как поговорю с Сержем.

– Ты не будешь ш ним гофорить. Профалифайте!

– Я должен увидеться с ним. Абиграмма, то есть записка, там все сказано. Она у него. Я все объясню, когда он вернется. Трэй, подтверди.

– Послушай, Ён, они в беде.

– За ними не охотятся ликвидаторы, у них есть убежище и еда с водой. Это мы с тобой влипли.

– Ваш родственник пропал в Пусане? ― осведомился Трэй у похитителей, проигнорировав Ёна.

– Тебе-то што? ― с пренебрежением хлестнул Михаил.

– Давно его нет?

– С первых чисел апреля, ― ответила Кристин. ― Зилл отправился в Пусан, и больше его не видели.

– Мы поможем вам в поисках.

– Трэй, говори за себя.

– Хорошо, Ён, тогда ты иди, а я останусь.

– С ними?

– Наши дороги тут расходятся. Удачи. И прощай.

– Трэй, ты серьезно?

Они ушли. Ушли. Ничего не отвечая, ушли. И Трэй ― человек, которого он мог бы назвать своим единственным другом, но не назвал, ― ушел вместе с ними по храмовой тени в обветшалую буддистскую постройку. Михаил и Кристин согласились отвести его к Анне Андреевне. Да и отказать они не могли, когда Трэй так прочувственно убеждал в своих чистых намерениях.

А Ён остался один. Совсем один. Мимолетное знакомство с Трэем оказалось пагубным: их расставание обрушило на него ненужные переживания. Его опять предали. Предали ради гомосапов.

«Разберусь без него!» ― мотивировал себя Ён.

Когда стемнело, на безлунном небе раскинулся ореол светло-голубого сияния, отбрасываемого огнями корейской столицы. Непроницаемый зонт светового загрязнения скрывал звезды. Вместо них ― сигнальные сполохи пролетающих космолетов и рукотворных космических объектов.

Надежды не оправдались, Трэй не вышел. Анна Андреевна приняла его.

Он ждал Сергея. Напрасно прислушивался к ночной тиши ― морской берег и тот впал в сонную дремоту. А Ён никогда не спал. У него длинная ночь впереди, чтобы по новой обдумать смысл абиграммы. «Отправь Сержа на Дэнкинс», ― эта фраза недвусмысленно определяла дальнейшие действия. Необразованного юношу, не зарегистрированного ни в одной базе данных, разве что стоящего на учете в полиции, следовало послать в космос. Как купить билет, если нет аэроэкрана? Как Серж достанет Чёрный эфир, если получатель послания из будущего сам не представляет, что это такое? И когда поможет этот Каони? Одни вопросы. И странности. К уже имеющимся добавилось и новая абсурдность, терзающая математический рассудок. Эта нелогичность заключалась в простом вопросе: почему в абиграмме, отправленной 31 апреля в прошлое, не указано имя Юмису, благодаря которой он познакомился с Сержем? Ведь 24 апреля, когда антибитовый передатчик распечатал текст послания, он уже был знаком с азиатской красоткой. Это существенное звено было упущено. И не только оно. Проблемы с полицией, подрыв ресторана и НИИ ― об этих нежелательных происшествиях не было ни слова, а ведь главное правило перезагрузки времени четко определяло последовательность событийности с указанием хронологических взаимосвязей. Нагромождение этих странностей подталкивало на пугающие выводы. Они заключались в том, что некая организация или группировка, обладающая технологией передачи данных в прошлое, преднамеренно вмешивается в ход времени, отчего события возникают спонтанно. Ни американцы, ни европейцы в этом не заинтересованы, так как с ними заключено соглашение по координации перезагрузки времени. Японцы отмалчиваются о научных достижениях, но они наверняка обладают собственными наработками, возможно, более продвинутыми.