Последнее слово за мной - Татьяна Полякова

— Я звонила подруге, — сказала Светлана. — Всреду сходим, посмотришь квартиру. Коммунальные платежи рублей сто, и мнебудешь каждый месяц отдавать сотню. Дешевле ничего не найдешь. — С этимбыло трудно не согласиться. — К тому же я могу и подождать. Так чтопроблем у тебя возникнуть не должно. Со своим приятелем из таможни я тожеговорила, пока ничего конкретного, но помочь обещал. Дашь мне копию диплома ивыписку из трудовой. Думаю, работу он тебе подыщет.

— Это было бы здорово, — сказала я, испытываястранную неловкость. Точнее, забота Светланы казалась мне странной, хотя чемуудивляться: люди разные, иногда встречаются бескорыстные… почему-то оченьредко, как правило, все хотят что-то взамен. В настоящий момент я пыталасьотгадать, чего хочет Светлана. Она непринужденно рассказывала о себе, о своихдрузьях, я слушала, кивала и выжидала время, когда можно будет проститься иуйти.

Около десяти я решила, что вполне могу откланяться, и тут вдверь позвонили. Светлана как раз мыла посуду и попросила:

— Открой.

Я распахнула входную дверь и увидела двух молодых людей.Один держал в руках четыре бутылки пива, другой кильку в целлофановом пакете влевой руке, в правой набор пирожных, а в зубах желтую розу с очень длиннымстеблем.

— Привет, — улыбнулся он. — Васильевнатрудится?

— Посуду моет, — ответила я.

— Вперед, — радостно скомандовал парень, и онипошли на кухню.

Светлане вручили пирожные, потом розу и кильку, а яподумала: «Самое время сматываться». Но не тут-то было — все трое дружнопринялись приглашать меня посидеть немного, в результате мы оказались забольшим столом в мастерской. Я выпила пива, чтобы избавиться от докучливогопотчевания, улыбалась и приглядывалась к гостям. Того, что принес в зубах розу,звали Игорь, он был выше среднего роста, худощавый, с маленькой бородкой исмеющимися глазами.

Наверняка Игорь был душой общества, он сыпал остротами и изовсех сил старался произвести впечатление. Второй, Виктор, выглядел старше,глаза с поволокой, блуждающая улыбка, многозначительные замечания, которыевысказывались почти шепотом, насмешливо и как бы невзначай. Оба художники,готовились к какой-то выставке и заинтересованно обсуждали свои дела, но изуважения ко мне тему быстро сменили. А недоумение мое все росло: во-первых, кСветланиной живописи они, судя по всему, относились серьезно, и это попростуобескураживало, во-вторых, опыт общения с творческой интеллигенцией давноукрепил меня в мнении, что говорить эти люди могут только о себе и своих делах,ругать, редко хвалить или спорить, но только о своем, сиди рядом хоть МатаХари. Исключение делалось для людей, которые чем-то могли быть полезны(например, денег дать). У меня с деньгами туго, так что оставалось гадать, чтоскрывается за такой фантастической любезностью.

В одиннадцать я твердо заявила, что мне пора. Оба гостявысказали желание меня проводить, поднялись и, недовольно переглянувшись,потопали к двери.

— Ты произвела впечатление, — шепнула мне Светланатаким тоном, точно сообщала о миллионном выигрыше в лотерею. Я ее восторгсовершенно не разделяла и, оказавшись на улице, остановила первую же машину,торопливо попрощалась с мужчинами и отбыла в гостиницу.

Всю следующую неделю Светлана звонила мне ежедневно,несколько раз навещала (один раз в сопровождении Игоря) и всячески выказывалазаботу. Меня это начинало тяготить. Под разными предлогами я уклонялась отвстреч с ней и без конца звонившими мне Виктором и Игорем, чем вызвала еенедовольство.

— Найду я тебе работу, — очень резко сказала она,когда я в очередной раз пряталась от посиделок. — Почему бы тебе неотдохнуть немного?

— Если честно, я еще устать не успела, — ответилая и начала подумывать о том, что, может, есть смысл подыскать квартиру ипереехать, не ставя об этом в известность Светлану. Но в общем-то виделись мыне так часто: я целыми днями рыскала по городу в поисках работы и застать меняв гостинице было трудновато.

В пятницу Светлана пришла довольно поздно, где-то околодесяти, устроилась в кресле и, глядя на меня с некоторым недовольством, вдругспросила:

— Ты что-нибудь слышала о выходных днях?

— Ну, в общем, да, — засмеялась я.

— Весной и летом люди обычно проводят их за городом. Азавтра, между прочим, суббота. У моего приятеля дача на Сергиевском озере.Безумно красивое место. Поедем? Что толку болтаться в субботу в городе, конторывсе равно закрыты?

— Мы поедем вдвоем? — спросила я.

— Если ты не против, я приглашу Витю с Игорем…

— Я против, — сказала я спокойно. —Разумеется, вы можете отправляться на озеро, а я, пожалуй, останусь здесь., — Тебе они не нравятся? — нахмурилась Светлана.

— Не настолько, чтобы я проводила с ними время на даче.

— Господи, да что такого? — всплеснула онаруками. — Они нормальные ребята, даже не думай…

— Я и не думаю, — пожала я плечами.

— Хорошо, — вздохнула Светлана. — Возьмемодного Игорька, кто-то должен организовать нам шашлыки.

На следующее утро они заехали за мной на Светланином«Опеле». До Сергиевского озера было километров двадцать. Пейзаж выгляделживописно: березовая роща, чуть дальше скопление высоких сосен. Дача стояла навысоком берегу в полукилометре от деревушки — двухэтажное деревянное строение ввиде русского терема с резным крыльцом, баней и колодцем во дворе. Когда мыподъехали к палисаднику, на крыльце появился мужчина, видимо хозяин дачи.

Высокий, лет тридцати пяти, с интеллигентным лицом и раннейлысиной. Глаза из-за стекол очков смотрели оценивающе.

— Знакомься, — сказала Светлана. — Это КириллСергеевич, а это моя подруга Наташа. Она приехала из Душанбе, и у нееностальгия по русским пейзажам.

— О, этого у нас сколько угодно, — улыбнулсяКирилл Сергеевич, пожимая руку Игорю, а на меня посмотрел очень внимательно,как будто задался целью определить, что у меня в голове, но сказал только:

— Очень рад.

Человеком он оказался сдержанным и в общем-то приятным. Квечеру, прогуливаясь вдоль озера, мы разговорились (он в основном задавалвопросы, а я отвечала) и остались довольны друг другом.