Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн

зубы выдавались вперед, светлые глаза пронизывали насквозь.

– Дедуля, – говорила она, – меня ты воспитывал девять лет, четырнадцать лет – Гая, шестнадцать лет – Элика и десять месяцев – Игаля. Ты воспитывал в нас теплоту и любовь, и мы выросли с теплотой и любовью.

Потом она снова улыбнулась.

– Ты всех нас научил играть в шахматы, всех кроме Игаля! Благодаря тебе мы знаем больше о политике, об Израиле и обо всех войнах, в которых ты участвовал. Я горжусь тем, что ты сражался за мир, – говорила она, – и тем, что ты настоящий лидер, по-моему.

Здесь все слушающие, включая Пеледа, захохотали. «По-моему» повисло в воздухе, пока Смадар на экране играла с волосами и улыбалась.

– Я горжусь, что ты пишешь в газетах. Ты всегда симпатичный. Не говори, что нет, я видела фотографии!

Она снова заложила волосы за уши перед тем, как Пелед наклонился к ней и поцеловал в щеку на последнем кадре.

– Пусть тебе исполнится сто двадцать. От Гая, меня, Игаля и Элика.

462

Смадар и дедушка были похоронены бок о бок под рощей переплетенных рожковых деревьев. Дальняя стена кладбища сделана из известняка и укреплена стальными арматурными стержнями, некоторые были полыми. Плавно скользя по стене, ветер дул и играл на металлических трубах.

463

Последнюю статью, которую написал Пелед в тысяча девятьсот девяносто четвертом году, он посвятил своим мыслям об обесцененной природе соглашений, озаглавленную «Реквием по Осло».

464

Чешский композитор и пианист Рафаэль Шехтер сидел в концентрационном лагере в Терезиенштадте, куда смог тайком пронести пианино без ножек. Сначала его хранили в подвале.

Шехтер руководил хором еврейских музыкантов в шестнадцати представлениях «Реквиема» Джузеппе Верди. Музыканты выучили наизусть сложнейшую музыку, написанную на единственной вокальной партитуре. Шехтер хотел поддерживать моральный дух в лагере.

Представления посещали старшие по званию нацисты и охранники, которые в конце аплодировали стоя.

Последнее представление состоялось во время Операции «Украшение», когда отрывки из «Реквиема» исполнялись для представителей Датского правительства и Красного Креста, после которого Шехтера загнали в вагон для перевозки скота и отправили в Освенцим, где он, так же, как и режиссер Курт Геррон, услышал стук гранул, падающих через вентиляционные шахты в потолке.

465

Доминантной частью «Реквиема» Верди является переход от уничтожающей потери к неописуемому ужасу, разделенный на несколько разных направлений, фанфары труб и соло флейт, которая, тем не менее, всегда возвращается к басовому барабану и оркестру в едином интенсивном потоке.

466

Реквием был исполнен в Милане в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году в католической церкви, где не разрешалось хлопать в ладоши.

467

Говорят, после последнего представления Шехтера Эйхман сказал: эти евреи сумасшедшие, они поют реквием самим себе.

468

Директор авангардного театра Питер Брук однажды предположил, что если публика аплодирует стоя, то, несомненно, она аплодирует самой себе.

469

В декабре тысяча девятьсот семьдесят второго года Брук руководил актерской труппой и командой перевозчиков, которая путешествовала из Парижа в Алжир и затем в пустыню Сахара.

Колонна из пяти «Ленд Роверов» и одного грузовика везла две сотни галлонов воды и семьсот галлонов топлива. А еще палатки, плиты, фильтры для воды, медикаменты, ведра, ломы, топоры, бамбуковые палки, чайники, раскладные столики и алюминиевые стулья. Барабаны, гонги, тамбурины, ксилофоны, свистки, флейты, гармоники, гамеланы, тарелки, ковбеллы и морские раковины. А еще тысячи консервных банок с едой и открывашек к ним, дощечек для резки и столовых приборов. А еще сухую лапшу, тарелки, чашки, соусницы и почти восемь тысяч чайных пакетиков.

Труппа путешествовала по пустыне, останавливаясь на ночевку в самых маленьких и изолированных деревнях, которые только можно было найти. Они разворачивали большой ковер и расставляли гофрированные коробки, пока актеры ходили и зазывали зрителей барабанами. Как только образовывалась публика, труппа начинала представление c инсценировки «Конференции птиц», основанной на аллегорической поэме Фарида ад-Дин Аттара, с использованием наручных кукол, которые изображали, как птицы всего мира собрались в одном месте избрать короля.

В пьесе каждая птица олицетворяет людской порок, который не дает человеку достичь просветления. Самая мудрая птица из них, удод, предлагает всем вместе найти легендарного персидского Симугра, который придет и принесет им просветление.

В сценарии, адаптированном Бруком и Жан-Клодом Каррьером, использовались различные звуки и телодвижения. Во время спектакля актеры, среди них Хелен Миррен и Ёси Оида, подражали крикам экзотических птиц и выпрыгивали из пустых картонных коробок, разбросанных по ковру: танец пыли.

Деревенские толпы по-разному реагировали на происходящее: кто-то улюлюкал, кто-то смеялся, кто-то не произносил ни слова.

Брук чувствовал, что театр рождается в пустотах. Он находился в поиске так называемого универсального театра, пытался найти самую широкую человеческую эмоцию, которая только возможна у тех, кого еще не затормозило собрание – новый способ коммуникации без использования языка.

Вечером труппа раскидывалась на ковре, разворачивала тенты в открытой пустыне, и на утро они снова ехали через Сахару под шляпками звезд, приколотых к небосводу.

470

«Конференция птиц» была написана на персидском в конце двенадцатого века.

Когда последние из птиц – тридцать разных видов – в полном истощении достигли места обитания Симурга, они посмотрели в озеро и, вместо того чтобы встретить там загадочное существо, увидели лишь собственные отражения.

471

На шестидесятую годовщину основания Израиля удода – разговорчивую пеструю птицу с длинным клювом и прилизанным хохолком – выбрали национальной птицей.

Во время голосования Шимон Перес, президент Израиля, сказал, что ему очень жаль и он просит прощения за то, что самая сионистская птица – голубка – не попала в шорт-лист.

Как сказала Нурит, это одна из самых извращенных фраз, которые она когда-либо слышала, и добавила, что «Peres» на иврите означает «стервятник» и что ему очень это подходит.

472

В тот день, когда Армия Израиля покинула Дженин в тысяча девятьсот девяносто шестом году после заключения соглашений в Осло, Бассам стоял на центральной площади среди развивающихся флагов, песен, громкоговорителей, танцующей толпы и праздничных выкриков. Он смотрел, как молодые палестинцы дарили израильским солдатам оливковые ветви.

Этот день поразил его. Нет камней. Нет рогаток. Незнакомцы обнимались на улицах. Джипы исчезали за углами. Дирижабль исчез.

Бассам вернулся на площадь в тот же вечер и помог подмести мусор после праздника, он позаимствовал метлу в местной