Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

полезнее оторвать свой тощий зад от седла и самому торить себе дорогу, раз уж ума не хватило найти более пригодный для движения путь. Рыжий молча брал из рук злой как тысяча чертей Олги топор и подменял ее, не говоря ни слова. К вечеру они вышли к речушке, русло которого служило границей между редколесьем и полем. Лис пустил коня вдоль низкого, поросшего камышом берега, Змея пошла следом. Олга не жаловала лошадей, а вздорного Курката вообще на дух не переносила, поэтому даже не пыталась выгнать нелюдя из седла, или пристроиться позади Учителя на лошадином крупе. Впрочем, Лис и не предлагал, что еще больше злило Ученицу.

Вечером, ужиная в темноте — нелюдь запретил раскладывать костер — Олга все-таки выяснила причину неразговорчивости Учителя. И причина эта заключалась как раз в том, что Лис был мерзкой и жадной сволочью.

— На этом обгорелом ублюдке была моя рубашка…

От неожиданности Змея поперхнулась квасом и удивленно поглядела на нелюдя.

— Что?

— Я говорю, — голос у Лиса был тихий и злой-презлой, ему явно с трудом удавалось держать себя в руках, — что ты, стерва, обрядила этого говнюка в мою лучшую шелковую рубаху!

Змея злорадно оскалила зубы.

— Этот говнюк, в отличие от некоторых, хотя бы поблагодарил за свое спасение… и не пробовал сожрать меня.

— Я извинился. Что, уже забыла? Или тебе и этого мало!

Он встал.

— Да мне плевать на твои извинения! — Змея встала напротив, скрестив на груди руки. — Что в них толку, когда ты ничего не хочешь мне объяснить. Таскаешь за собой, будто я кукла, которую можно бросить под кустом, а после приехать и подобрать, благо, другим она точно не понадобится…

— Не забывай, кому перечишь, девка! — глаза нелюдя сузились. — Я буду говорить тебе то, что считаю нужным, и тогда, когда считаю нужным, ни раньше, ни позже. И это для твоего же блага…

— Ха, так я тебе и поверила…

— Молчать! Мне плевать, веришь ты моим словам, или нет. А теперь заруби на своем любопытном носике, милая, никакая смертная тварь не смеет касаться моих вещей и, тем более, носить мою одежду. Это было первое и, пожалуй, последнее предупреждение.

— Уже жалею, что не выбросила твое шмотье, жадный ублюдок, — усмехнулась Змея…

А потом, после еще нескольких взаимных оскорблений, была драка, одна из тех повседневных потасовок, коими обычно заканчивались подобные ссоры. Своеобразная разминка, во время которой они изливали друг на друга всю накопившуюся за день злость и раздражение, а после, удовлетворенные, расползались по разным углам зализывать раны. Олге не нравился такой порядок вещей, но нелюдь, видимо, не умел мирно сосуществовать с окружающими людьми, а Змея не была склонна проявлять ангельское терпение и любовь к ближнему своему. Попытки же расстаться с Лисом всегда кончались плачевно, причем вины нелюдя здесь, в общем-то, не было. Похоже, он смирился с тем, что рано или поздно Змея попытается выскользнуть из его цепких когтей, именно поэтому и отвез ее в степь, где Олга не смогла бы выжить самостоятельно, надеясь таким образом утвердить свое положение наставника.

* * *

Два года Учитель и Ученица, покинув безжизненный остров, скитались по степным просторам, избегая встреч с крупными торговыми обозами. Лис называл это "временным уединением” и с удовольствием предоставлял кочевникам свои услуги по отлову сбежавших рабов и злостных нарушителей местных законов, не взимая с них золота. Узкоглазые жители степного океана, столь же естественные в своей среде, как и река в русле, считали нелюдя своеобразным явлением Матери-природы, и относились к нему с опаской и уважением. Для них он был лишь духом — не злым, не добрым, как не бывает злым или добрым ветер, приносящий долгожданный дождь или вздымающий безжалостные самумы. И это уважение к Лису, занимавшее в их сердцах место страха — ибо бессмысленно страшиться ветра — непомерно злило Змею: ее эти круглолицые люди с темной от солнца кожей почему-то боялись не на шутку. Вернее было сказать, боялись ее шаманы да ведуньи, всегда выходившие навстречу грозным гостям вместе с главою становища. А мнение своих мудрецов степняки ценили. Олга хорошо помнила слепое лицо седой старухи, кинувшейся перед ней на колени в мольбе пощадить нерадивое племя, не творившее зла ее детям. Змея, еще не знавшая местного языка, растерялась. В том стане Лису пытались всучить племенного барана — лишь бы снискать милость его спутницы, предлагали Змее золото и коней. Рыжий тогда страшно злился, кричал, что глупо здравомыслящим людям слушать бредни полоумной старухи. Но Олга поступила разумнее, разыграв перед напуганными людьми роль, приняла в дар скромный наряд и головной убор, и, чтобы показать благосклонность, излечила больного лихорадкой ребенка. После этого случая были и другие, в результате чего Змея обзавелась смирным жеребцом, которого, спустя время, догнала шальная стрела, пущенная отчаянным разбойником в пылу погони. Лис сердился, хмурился, но молча терпел странное поведение степняков. Хотя, возможно, для него, знающего, как полагала Олга, какую-то тайну, эти странности были не столь уж неожиданными. Вскоре, чтоб излишне не тревожить людей присутствием Змеи, он начал просто ограничивать это присутствие на территории поселений. Этот замысел не слишком радовал Олгу — ей приходилось по нескольку суток проводить в степи в компании не в меру прожорливых волков да шакалов. Однажды, после особенно жесткой перепалки, она не стала дожидаться ненавистного йока, и, повернув коня, отправилась на север, в родные края. Несколько суток она не спала, снедаемая страхом перед дикими обитателями степи, особо настырными в ночное время. Первый же стан, где ей дали возможность переночевать, оказался разбойничьим вертепом. Потому не было ничего удивительного, когда утром она проснулась от того, что почувствовала угрозу, исходившую, как выяснилось мгновение спустя, от наконечников копий. Змея знала, чем кончится драка, и предпочла сдаться, но обмануть узкоглазых татей все же попыталась, заявив, что она является собственностью сына смерти. Разбойники, видимо, уже наслышанные о йоке, не стали ни убивать, ни глумиться над девушкой, лишь раздели ее до исподнего и привязали к дереву, после чего укатили в неизвестном направлении, прихватив все Олгины вещи и коня. Веревок хватило на пару секунд, но вот козья кровь, которой они предварительно вымазали пленницу, привлекла хищников.

Лис долго смеялся и язвил в сторону своей Ученицы после того, как день спустя нашел ее голой на иссохшем дереве, окруженном стаей волков. Вещи и коня Учитель вернул, грабителей, как он выразился, наказал. Олга почему-то подумала, что вряд ли Рыжий стал их убивать, скорее даже приплатил за непрошенную услугу,