Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

— Знаю, Эдмунд, все знаю! Я должен найтисебе жену, и как можно скорее. Но увы, присмотрев какую-нибудь девушку, янеизбежно представляю, что мне предстоит провести с ней всю жизнь, и эта мысльвызывает у меня отвращение. Пока я не встречу женщину, с которой не захочурасставаться, думаю, мне будет лучше побыть холостяком.

— Иногда следует сделать попытку, Тони,как поступил я с Блейз. С тех пор как мы поженились, я счастлив. Возможно, тебеповезет так же, как и мне;

— Должно быть, именно это и заставляетменя медлить, Эдмунд, я хочу такого же счастья, какое досталось тебе. На меньшеея не согласен.

— Скорее всего, милорд, — резковмешалась Блейз, — вы пользуетесь этим предлогом, чтобы изображать жеребцав табуне придворных кобыл. Возможно, вам доставляет удовольствие мысль о том,что ваша мать мечтает о внуках, что ваши слуги остались без хозяина, а вРиверсайде царит запустение!

Лорд Уиндхем был поражен ее вспышкой, норассмеялся в ответ.

— Блейз Уиндхем, жало все еще при вас,как и в тот день, когда я сопровождал вас из Эшби сюда, в Риверс-Эдж. Радотметить, что в браке вы не изменились. Вам удалось уколоть меня больнее, чемматери. Обещаю вам, как пообещал и ей: я женюсь с молниеносной быстротой, кактолько найду себе пару.

Блейз метнула в его сторону гневный взгляд.Она чувствовала, что Энтони насмехается над ней, и это ей не понравилось. Лучшебы Дилайт поскорее забыла об этом гордеце — Блейз решила, что обязательнопосоветует это сестре при следующей встрече. «Бедняжку, на которой ЭнтониУиндхем в конце концов остановит свой выбор, можно только пожалеть», —заключила Блейз.

Охотники выехали на следующий день рано утром,еще до рассвета, и вернулись после захода солнца. Блейз позаботилась, чтобы онивзяли с собой холодное мясо, хлеб, сыр и вино, но по приезде домой они всеравно оказались голодными. Тридцатого октября эрл объявил жене:

— Завтра мы охотимся последний день —Тони уезжает домой, в Риверсайд. Они с Доро покидают нас сразу после службы вчесть Дня Всех Святых.

— Я буду так скучать по Доро, —призналась Блейз, наслаждаясь объятиями мужа. — Я привыкла к ней, словно ксестре. Без нее мне будет одиноко.

— А без Тони? — поддразнил ее муж,целуя в ухо.

Блейз вздохнула.

— О Эдмунд, я знаю, что была с нимневежлива, но я ничего не могла с собой поделать. Он раздражает меня, право, незнаю почему. Да, он мне неприятен! В нем есть нестерпимая надменность. Ее малокто замечает, но для меня она очевидна, и это все равно что помахать краснойтряпкой перед быком. А когда я вспоминаю о горе моей сестры, я и вовсе готовапредать Тони анафеме.

— Нет, это не надменность, Блейз, но японимаю, о чем ты говоришь, и, пожалуй, я тоже это замечаю. Причина такогоповедения — положение младшего из Уиндхемов.

Вспомни, мы выросли вместе, но ни на один деньТони не позволяли забыть, что когда-нибудь я стану эрлом Лэнгфордским, а он —всего лишь лордом Уиндхемом из Риверсайда. Даже мать Энтони, которая воспиталанас обоих, не забывала разницу в нашем положении. Ведь Доро тоже была дочерьюэрла. Не будь Тони так добродушен, дорогая, между нами тоже могли начатьсяссоры и соперничество, как это было между моим дедом и его братом, прадедомТони.

— Ты никогда не рассказывал мне обэтом, — удивилась Блейз. — А я ведь должна знать семейную историю,чтобы поведать о ней Ниссе и ее брату, когда он родится.

— Моего прадеда, — началЭдмунд, — звали Ричард Уиндхем, лорд Риверсайд. У него родилось двоесыновей, Эдвард и Генри — один был старше другого ровно на два года. С малыхлет мальчики стали соперниками, они вели постоянную борьбу, чтобы всякий раз сторжеством одержать победу. Старший, Эдвард, всегда побеждал младшего. Генри, иименно Эдварду когда-нибудь предстояло стать наследником.

Потом Эдвард отличился, когда вшестнадцатилетнем возрасте спас жизнь королю Генриху V в битве междуангличанами и французами при Азенкуре. Сразу же после битвы король даровалсвоему спасителю титул эрла Лэнгфордского и наградил его землями, которыепринадлежат нам и поныне. Прежде они принадлежали наследнице, Сесилии де Бохан,которую король выдал замуж за моего деда. Но поскольку в то время невестеминовало только три года, прошло много лет, прежде чем этот брак осуществился.Мой отец стал третьим сыном своих родителей. Двое старших умерли: один — отоспы, а второй — в Святой земле, сражаясь с неверными.

Но я отвлекся, дорогая. Когда мой дедзаполучил титул эрла Лэнгфордского, его брат буквально пришел в отчаяние, иботеперь даже не надеялся когда-нибудь одержать верх над своим соперником. Выходнашел мой прадед, Ричард. Имение Риверсайд не отходило старшему сыну, и потомуон попросил его отказаться от своих прав и оставить имение брату. Мой дедсогласился, ибо, несмотря на существовавшее между братьями соперничество, онилюбили друг друга. Таким образом возникли две ветви семьи. Братья всюоставшуюся жизнь вели дружелюбное соперничество, но настоящей вражды между нимине было, ибо каждый получил свою долю.

Эти семьи всегда были близки, а брак моейсестры Дороти с отцом Энтони только упрочил их взаимоотношения.

Мы с Тони всегда поговаривали о том, чтокогда-нибудь и наши дети поженятся, но это оказалось невозможным.

— До тех пор, пока Тони не найдет себежену, — вставила Блейз и повернулась на бок, удобно прижимаясь к мужу.

— Забудь про моего племянника, —попросил Эдмунд, целуя ее в шею и подхватывая руками полные груди. — Чемболтать, я гораздо охотнее развлекся бы с этими яблочками.

— Завтра ты уезжаешь на охоту? —спросила Блейз. — Сегодня было так холодно, скоро начнутся дожди. Боюсь,ты подхватишь простуду, и тогда заболеем мы все, — сонно лепетала она,наслаждаясь его ласками.

— Тогда я скажу Тони, что предпочитаюзавтра остаться дома, — заявил Эдмунд, чувствуя, как Блейз расслабляетсяво сне рядом с ним.

Она что-то невнятно пробормотала, и Эдмундулыбнулся в темноте.

Но утром, когда на небо медленно выползалобледно-лимонное солнце и эрл заявил Энтони о своем желании остаться дома, тотпринялся насмешливо подтрунивать над ним:

— Эдмунд, неужели ты так постарел, чтопредпочитаешь сидеть у огня рядом с женой, чем гнаться за оленем по лесу?

Эдмунд рассмеялся и с грустью обратился кжене:

— Не могу позволить этому дерзкому юнцуназывать меня стариком, Блейз. Дождя не предвидится. Мы вернемся до заката,дорогая. — И, склонившись, чтобы поцеловать ее, Эдмунд вышел из залавместе с Тони.