Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

Белшуна назвался и проинформировал:

— Возвращаю подкрепление в казарму. Оно там пока не нужно. Слишком мало прискакало умманманда.

Его опознали по голосу, больше ничего не спросили.

Я выдохнул облегченно. Все равно бы вырвался, ускакал на коне, а потом перебрался через стену, но подвел бы тех, кто пришел сюда со мной. Шахиншах Куруш уж точно счел бы меня засланным казачком. При этом моих близких ограбили и покарали бы его враги, и мне пришлось бы начинать с нуля на новом месте, где никто не знает.

Ворота бога Сина были открыты. В карауле стояли люди Белшуна, который переговорил с ними, приказал не закрывать ворота и не убирать подъемный мост, что бы ни случилось. Я оставил им в помощь две сотни мидийцев.

После чего с остальными отправились дальше по улицам к Южному дворцу, расположенному рядом с воротами богини Иштар. Там сейчас обитает Белшаррушур. На улицах было пусто, даже кошек не видно. Такое впечатление, что все живые существа в городе, за исключением халдеев разных национальностей, знают, что этой ночью лучше не высовываться.

Ворота в Южный дворец, высокие, арочные, двустворчатые, сколоченные из толстых дубовых брусьев и обитые железными листами, были закрыты. На верхней площадке надвратной башни стояли воины с факелом, причем держали его высоко, то есть не подсвечивая себе, а освещая себя, чтобы были заметны издалека.

— Вавилон, — тихо сказал им Белшуна.

— Бог Мардук, — послышалось сверху.

Через несколько минут по ту сторону ворот послышались звуки перемещаемых запоров, после чего створки распахнулись. К нам вышел мужчина с окладистой темной бородой и железным островерхим шлемом с золотым овалом спереди, какой положен рабмагу уровня не ниже начальника гарнизона замка. Чешуйчатый доспех на нем был с позолоченными или надраенными бронзовыми пластинами через одну с железными, покрытыми черным лаком. Днем такие смотрятся просто шикарно. Он опознал Белшуна и, с удивлением, меня, хотя не помню, где и когда мы пересекались. Может быть, просто запомнил, как слишком не похожего на аборигенов.

— Они сейчас пируют. Там почти все, — сообщил он нам и потребовал: — Идите за мной, но только тихо, не разговаривать. Охрана предупреждена, мешать не будет.

Я перевел его слова мидийским воинам, уточнив, чтобы не нападали первыми на вооруженных людей. Нас интересуют только те, кто в зале для пиров. Их надо убить всех и забрать очень богатые трофеи. С этой задачей справится и половина отряда, поэтому вторую отправил под командованием Белшуна к воротам богини Иштар, чтобы разогнать охрану, открыть их и впустить в город главные наши силы.

Входной тоннель был короткий и без эха. Такое впечатление, что в магазине недодали сдачу. Не оказалось на территории и висячих садов, какие были в Ниневии во дворце шарра Синаххериба. Историки наплели, что такие же были в Вавилоне при Навуходоносоре Втором. По приезде сюда я в один из первых дней обошел весь город, но ничего подобного не нашел, и все, у кого спрашивал, отвечали, что ни слухом, ни духом о таком чуде. В Южный дворец, главный, я, само собой не заглядывал — рылом в то время не вышел — и надеялся, что может быть они здесь. Не обнаружил и еще раз счел себя обманутым.

Оттягивался Белшаррушур сотоварищи в отдельном корпусе, предназначенном для пиров. Это было каменное здание с куполом высотой с двухэтажное и с широким крыльцом в три ступени из светлого мрамора. Внутрь вела высокая двустворчатая дверь, обитая бронзовыми накладками в виде цветов и листьев на изогнутых стеблях. Шесть охранников, по три с каждой стороны от нее, увидев мужчину в шлеме с золотым овалом, который шел впереди с горящим факелом в руке, тут же молча растворились в темноте. Вслед за ними последовали еще четверо, которые стояли на посту в первом небольшом помещении возле одностворчатой двери, тоже украшенной бронзовыми накладками.

Проводник вернулся на крыльцо, встал справа от двери и, сделав пригласительный жест левой рукой, пригласил:

— Заходите, они все там.

Зал для пиров был огромен по нынешним меркам. В нем поместились бы несколько моих сдвоенных домов. Пирующие, человек пятьсот, сидели за столами, размещенными в несколько рядов, напоминая школьников за партами, а на возвышении полулежал на чем-то типа короткого дивана «преподаватель» Белшаррушур и на чем-то типа широких кресел — четверо ассистентов, по два с каждой стороны, его фавориты, наверное. Столы буквально ломились от яств, находившихся в серебряной и золотой посуде, не самой легкой. Между столами расхаживали рабы с подносами, на которых была всяческая еда, и кувшинами, наполненными вином и финиковой или ячменной сикерой. Точнее, делали они все это до того, как внутрь через сравнительно узкую дверь начали забегать воины-мидийцы. Неоднократно битые рабы первыми сообразили, что сейчас будет, и тут же разбежались. До пировавших дошло намного позже и не только потому, что большая их часть сидела спиной к входу. Слишком пьяны были.

Я сразу побежал к возвышению, короткими секущими ударами убивая сидевших за столами с краю. Пировавшие все еще не понимали, что происходит, несмотря на предсмертные крики сидевших рядом. Я успел выскочить на возвышение, когда ближний ко мне длиннобородый мужчина в бордовой тунике, обтягивающей округлое пузо, как у беременной женщины, схватил со стола круглое серебряное блюдо, с которого свалились куски мяса, и попробовал им закрыться, как щитом, причем держал на уровне головы. Видимо, считал, если он меня не видит, то и я его. Воткнул ему острие сабли в округлое пузо, которое оказалось удивительно мягким, клинок влез сантиметров на тридцать. Следующим ударом снес у следующего верхнюю часть головы, которая шлепнулась, издав чмякающий звук, на золотую чашу с мутным напитком, накрыв ее. Перед выпрямившимся в полный рост Белшаррушуром, облаченным в пурпурную тунику, я остановился.

Глядя на меня расширенными черными зрачками, он визгливо закричал:

— Ты знаешь, кто я такой⁈

— Знаю, — спокойно ответил я и косым ударом развалил его туловище на две части от правой ключицы до левого бока.

Верхняя часть как бы съехала, упав на стол и забрызгав все кровью. Лицо было повернуто вверх, и мне показалось, что Белшаррушур еще жив, что он все видит и не понимает, что произошло. Интересно, ему больно или уже нет? Нижняя часть тела еще пару секунд постояла, а потом как бы села на короткий диван, на самый краешек, не удержалась и завалилась на пол, застеленный красно-зеленым