Серая крепость - Александр Викторович Горохов

узнать, если, в отличие от кочевников, не смуглые и узкоглазые они, а с нормальными европейскими лицами, широкими русыми бородами? Ну, и одежды у них, уже ставшие привычными, благодаря наведывавшимся в крепость гостям. Русские, не степняцкие одежды. При одном меч прямой, при другом копьё.

— Предатели, — прошипел кто-то из бойцов, на что никто, включая Сергея Беспалых, возражать не стал.

На следующее утро загнали Акимшу в «уазик», вывезли подальше в степь и выгнали. Тот, ясное дело, растерялся.

— Как же я с пораненной ногой?

Да только разговаривать с ним никто не стал. Чекист за прошедшие сутки очень много информации из него выкачал. Вплоть до того, что шпиону было известно о других лазутчиках.

Как и предполагалось, основная масса разведчиков направлялась в Северо-Восточную Русь. По планам Батыя, именно эти земли будут захватывать в первую очередь. Серая крепость «затесалась» в «компанию» разведуемых исключительно из-за её необычности. Больно уж громкая слава о ней прокатилась по половецким стойбищам.

«Ладанку» Акимше не вернули. Нестеров даже шуточку отпустил по этому поводу. Мол, скоро придётся эти «дощечки» в качестве панелей в его кабинете приколачивать: с нескольких десятников уже успели их поснимать. Правда, на тех вырезан кречет, символ власти, а у лазутчика заяц: типа-гонец он.

Не прошло и двух дней, как в крепость наведались пограничники, которым рассказали про подсыла, передали его приметы и показали пайцзу. Объяснили, что важность владеющей ею персоны определяется материалом, из которого изготовлена «дщица». Деревянная низшая степень, потом идут железо, медь, серебро и золото. Но золото — очень уж большая редкость, поскольку выдаётся лично правителем улуса.

— Лучше бы Полкан заехал.

— Он в Осколе-городке. Тебе бы, Михаил свет Фёдорович, самому там побывать да с пограничным воеводой поговорить.

— Язык ещё плохо знаю. Сложно: наш и ваш языки родственные, часто путаюсь. Видишь, приходится через толмача разговор вести. А он у нас один на всех. Хотя ты прав: когда ты ещё в Оскол попадёшь? А мы за два дня обернёмся.

«Погранец» с недоверием глянул на собеседника: где ж такое видано, чтобы полторы сотни вёрст за день одолеть, да чтобы ещё и время на разговор с воеводой осталось.

— Не желаешь с нами съездить?

— Конь у меня, конечно, хороший, да только губить его такой скачкой жалко.

— Не на твоём коне, на нашем, железном, — засмеялся отставной капитан.

— А такие бывают?

В общем, пристроили скакуна пограничника в конюшню, а на другое утро, чуть свет, рванули на БМД в пограничную крепостцу. Для того парень и понадобился, чтобы не плутать вдоль реки, выискивая её, а точно в нужное место выйти.

Глаза у стражника были, конечно, как блюдца, когда рычащая, лязгающая и пышущая смрадом «железяка» рванула с места быстрее самого лучшего коня. Скорость снижали только на бродах через степные речушки, так что, как и прогнозировал Михаил, через четыре часа были уже около того самого брода, за которым высились деревянные стены Оскола.

Нет, не там, где в ХХ веке стоял город Старый Оскол. Вёрст на десять южнее, если судить по карте. Но историки и не отрицают того, что в более поздние времена воссоздавали город совсем в другом месте. А от прежнего, сожжённого монголами, даже руин пока не нашли. Или нашли, но идентифицировать не могут.

В общем, встали после переправы, и потопал Демид подрагивающими от пережитого потрясения ножками к воротам крепости, в которой уже переполох поднялся. Докладывать, что это не сказочный «страшный зверь коркодил» явился, а один из воевод Серой крепости в гости пожаловал на чуднОй железной (ну, не знают ещё в мире о существовании металла алюминия) повозке. К самому пограничному воеводе пожаловал.

Впрочем, Полкан, видевший БМД не только снаружи, но и изнутри, уже успел воеводу успокоить. Так что поднятые по тревоге ворота опустили. Да вот только въезжать внутрь механик-водитель, не рискнул.

— Не уверен, что не рухнет этот мост под тяжестью машины.

Пожалуй, весь гарнизон вылез на стены крепостцы, занимающей площадь, кажется, даже меньше гектара. Не только на «зверя коркодила» поглазеть, но и на странных соседей, вЕсти о боевой доблести которых сюда давно уже дошли. Вот только былинными богатырями ни Нестеров, ни оба пулемётчика, сменившие амплуа на миссию «почётного караула», не выглядели. Даже драгунская шашка только у главы делегации. У двоих других — даже их нет, только ножи в ножнах да какие-то замысловатые железки, совершенно непригодные для привычного пограничникам боя, на ремне на груди висят. Даже для булавы коротки и… сложно устроены. Четвёртый, тот, что старше всех по возрасту, вообще не воин, у него даже ножа нет. Зато на носу какие-то стекляшки блестят, глаза прикрывают.

То, что без доспехов — можно понять: не на рать ехали, а по-соседски в гости. Но одеты — совсем уж не по-людски. Сапожки коротенькие, шнурками перевитые. Портки поверх сапожек — даже коротким кафтаном почти не прикрыты. На головах — не шеломы воинские, не шапки высокие меховые, а что-то с полочкой над глазами, несуразно маленькое, едва прикрывающее половину коротко стриженных волос. Никакой важности. Разве что, сукно на одеждах тонкое и крашеное. Видно, заморское.

По поводу зверя, во чреве которого те приехали, сразу споры начались — дьявольское то отродие или тварь божья. Видом — ларь ларём, только большой, а бегает. И быстро бегает, хоть и без ног. Рычит, фырчит, лязгает. Но на том ларе крест начертан и слова написаны: «За Русь святую». Сошлись только в том, что ни к чему такое чудовище внутрь крепости пускать. Пусть баб во тяжести да детишек, которые напугаться такого чудища могут, в ней нет, но пусть оно лучше там, за стеной постоит.

Кто-то ещё судачил, стоя на стене, а несколько человек послали носить небольшие деревянные короба, кои тоже из чрева чудища вынули. Небольшие-то небольшие, да зело тяжёлые. Только не серебром или златом наполненные, а, как оказалось, добрым воинским железом — наконечниками стрел да копей, пластинками для доспехов. Калёные наконечники. Не только узкие, бронебойные, но и широкие «срезни» и шипастые «вереги». А вторую саблю, что старший из гостей в руке нёс, воеводе в дар преподнесли.

Посудачили, посудачили, да расходиться начали. Дел ведь обыденных да забот по службе никто не отменял. Кому-то в дозор собираться, кому-то после дозора передохнуть требуется, кому-то в степь вглядываться, не поднимается ли где-нибудь сигнальный дым, извещающий о подходе неприятеля, кому-то припасы на сторожевые вышки везти.