Из-под палочки - Юлия Борисовна Жукова

этим вообще можно и нужно что-то сделать — ну шум, ну неприятный… Только спустя ещё одну серию ударов она осознала, что кто-то хочет войти, и поспешила открыть дверь.

Ясень! Боже, неужели он как-то узнал? Откуда? Врач же не могла рассказать? Или у Алисы уже живот видно? Или он просто так…

И тут она поняла, что это не Ясень. Почти то же самое лицо, но излом губ более надменный, глаза более томные, скулы чуть острее. Намётанный взгляд бывалого кукольника подмечал разницу форм и объёмов. Алиса так увлеклась, что даже не задумалась, зачем он — Явор, кажется? — к ней пожаловал.

— Я видел, ты выходила из женской клиники, — сказал Явор, даже не подумав зайти в дом. Алиса стояла перед ним по-прежнему в куртке, и чувствовала, как тепло от утренней протопки замещается уличным кусачим морозом. Явор смотрел ей в лицо жёстким, сосредоточенным взглядом, как будто собирался что-то ей внушить силой мысли. — Ты от него понесла, так ведь?

Алиса сглотнула. По логике вещей всё так и было. Хотя в её голове то, что тогда случилось у неё с Ясенем, никак не вязалось с теперешней нависшей над её жизнью угрозой. Подспудно хотелось убедить себя, что Ясень к этому не имеет отношения, что его ласковые руки и тёплые губы не могли открыть двери хтоническому ужасу, ворвавшемуся в жизнь Алисы. Может, её сглазили? Или в еде что-то было… Воображение Алисы изобретало самые немыслимые схемы с капустой, аистами и телепатическим внушением, но сквозь всё это стойко звучал голосок разума: да, это был Ясень, и нет, никаких вариантов.

Она ничего не сказала, но, видимо, что-то такое изобразила на лице, что Явор принял за ответ. Он склонился к самому её лицу — так близко к ней до сих пор оказывался только один человек, и Алиса ахнула от неожиданности и от сверкнувшего болью воспоминания о почти таком же лице у самого её лица, но слова из почти таких же губ выпали совершенно иные.

— Не вздумай говорить ему. Ни слова. Ни намёка. Вообще не смей даже думать о том, чтобы с ним пообщаться. Иначе я тебя сдам с потрохами твоему папаше с запретом выезда за пределы Околоземья. Слышишь меня? И никому во дворце тоже не вздумай рассказывать. Хорошо поняла?

Обомлевшая Алиса смогла только кивнуть.

— Учти, я узнаю, — прошипел сквозь оскаленные зубы Явор. — Сболтнёшь, будешь всю оставшуюся жизнь клясть свой длинный язык!

Алиса снова кивнула. Что там сложного-то, промолчать? Она и так ни с кем не разговаривает. Почти. А теперь будет совсем ни с кем. В глазах защипало.

— Смотри у меня, — бросил напоследок Явор и захлопнул дверь, оставив Алису в полном одиночестве.

Она развернулась спиной к двери и медленно сняла куртку, затем ботинки. Прошлёпала на кухню, ткнула кофемашину и встала, тупо глядя на пластиковую панель, защищающую стену от брызг. Кофемашина успела налить полчашки к кому моменту, когда Алиса разревелась.

Плакала она долго, сидя на полу перед кухонным столом и врем от времени задевая лопаткой угол столика, за которым и ела, и работала. Домик маленький. Ребёнок в нём не поместится. Ясень не вернётся. Лизе показываться нельзя. На Муданге оставаться нельзя. Всё, что Алиса неимоверными усилиями духа создавала последние несколько месяцев, порушилось в один день.

Она проиграла.

С чего она вообще взяла, что способна к самостоятельной жизни без папиного присмотра? Что заслуживает большего, чем гнить в оркестре, где она никому не нужна? Откуда такая спесь? Она же, выходит, всё запорола с самого начала, с первых же дней! Решила, что ей всё можно, потому что сняла халупу на отшибе и привлекла внимание знойного самца. Разве так делает человек, который может позаботиться о себе? Разве такой меркой себя меряет?

Алиса сидела перед печкой, которую она так старательно училась топить, и понимала, что её бегство не удалось. Её поймали — не папа, он-то не дотянулся, но путы её собственной беспомощности. Как в дурной комедии, попалась, потому что запуталась в собственных ногах. И теперь ей ничего не оставалось, как возвращаться в клетку, потому что эта канарейка не выживет в природе.

Алиса вытащила телефон и некоторое время просто смотрела на погасший экран. Наконец она решила, что может по крайней мере выпить свой кофе, прежде чем окончательно ставить крест на свободной жизни. Кофе уже подостыл и вовсе не годился на роль последнего желания перед пожизненным заточением. Алиса поставила новый, а сама тем временем умылась и выпила воды. В клетку она пойдёт с гордо поднятой головой. Хотя бы попытается. Конечно, папа, скорее всего, увидит её насквозь, как обычно, но пускай ему придётся для этого хоть небольшое усилие приложить.

Кофе Алиса смаковала так долго, как могла. Помимо предстоящего разговора её подстёгивало получить как можно больше удовольствия ещё и та мысль, что придётся поумерить количества кофе, которые она потребляет, а то женщина из клиники говорила, что это не очень полезно… Но всё же когда-то чашка иссякла.

Алиса несколько раз глубоко вдохнула, словно готовясь к прыжку с парашютом, а потом, не давая себе опомниться, разбудила телефон, открыла избранные контакты и ткнула в первый. Она так и не удосужилась его оттуда убрать. Как будто знала…

— Константин Романов слушает, — резкий голос сбил её с мысли, и Алиса секунду молчала, не соображая, как начать. — Кто это?

— Это я, — на автопилоте сказала Алиса и больно укусила себя за язык. Нельзя же просто так брать и отвечать на его вопросы, а как же поднятая голова?

Папа, однако, тоже на мгновение замолк — от удивления? Или глотал ругательства? Когда он заговорил, его голос звучал ещё резче.

— Когда тебя ждать?

Алиса поморгала. Вот так? То есть, он даже не подумал, что она может позвонить зачем-то ещё, кроме как сообщить о своей капитуляции? И она оказалась настолько предсказуема? Нет, ну она знала, что папа её увидит насквозь, но не настолько же издалека!

— Я хотела спросить, — промямлила Алиса, чтобы потянуть время и как-нибудь вывернуться из неизбежного признания его правоты, — как у тебя дела.

— Что ты там бормочешь? Я спросил, во сколько ты будешь дома! Если тебя интересует получить свежий обед, будь добра, определись со своими планами, иначе будешь опять питаться объедками из холодильника.

Алиса смотрела невидящим взглядом на свой бук, стоящий на столике. Что если она скажет папе, что у него будет внук? Это он тоже уже просчитал? Может, и пол угадает прямо с Земли? И про то, что отец — Ясень, тоже?

— А как дела у мамы? — произнесла Алиса, чтобы потянуть время.

— Как у