Год 1976, Незаметный разворот - Александр Борисович Михайловский

сотканный из дыма) таяло, обнажая ее безупречное тело. И вот на ней остались лишь черные туфли на очень высокой шпильке... Как же она была прекрасна! Глядя на нее, я даже временами забывал, как дышать. Она казалась совершенством, и рожки с хвостом лишь дополняли это совершенство. Хвост ее тоже извивался и подрагивал в ритм ее движений. Налитые большие груди ее с торчащими сосками пленительно колыхались. Кожа ее, гладкая как мрамор, словно бы слегка светилась...

Она подошла к моей кровати, сдернула одеяло и перекинула через меня свою длинную ногу. Сложив руки на груди и глядя на меня сверху вниз, она сказала:

- Ты, наверное, хочешь знать, почему я выбрала тебя?

Я, по правде говоря, об этом не думал. И не нашелся, что ответить.

Впрочем, она, кажется, и не ждала ответа.

- Просто мне так захотелось! - заявила она. - А я привыкла потакать своим капризам, и ни один из них не остается неосуществленным. Ты знатный мерзавец, но для секса это не имеет значения. Впрочем, можешь считать за честь сеанс горизонтальных танцев со мной... Это изменит тебя, хотя ты и не сразу это заметишь... Ведь в тебе есть капелька нашей огненной крови... Скажи, боишься меня?

- Н-нет... - почти беззвучно произнес я в ответ.

Она, наклонившись, заглянула в мои глаза и сказала:

-Лжешь...

Мне хотелось зажмуриться, но что-то не давало мне этого сделать: взгляд ее приковывал к себе, не давал увернуться.

- Ты боишься... - сказала она, так, словно бы радовалась этому. - Правильно... Осознай свой страх, извлеки из него наслаждение, приручи его. Пусть он будет тебе послушным слугой, а не жестоким господином...

Она провела своей рукой по моему телу - от шеи до паха. С кончиков ее пальцев струилось тепло, а когти были твердыми и острыми. Я млел от страха и вожделения. Одним своим когтем эта дьяволица могла запросто вспороть мне живот...

И вдруг я обнаружил, что трусов на мне больше нет. Она их просто в одно мгновение разорвала, поддев тонкую ткань своими когтями... Выдернув из-под меня лохмотья и бросив их на пол, она засмеялась довольным грудным смехом.

- Ну что, мой глупенький мальчик, начнем наши божественные танцы?

Мы провели вместе часа три, а потом она ушла, окутанная призрачной дымкой, не сказав мне ни слова. Но я знал, что она довольна... Она так и не сочла нужным представиться мне, очевидно, считая, что постель - это еще не повод для знакомства. Прекраснейшая демоница! Никогда теперь я ее не забуду - как такое забыть? Все то, что происходило между нами, было похоже на измышление чьей-то слишком бурной эротической фантазии.

О, что это была за ночь! Для меня это стало таким приключением, за которое не жалко и полжизни отдать. Какими пресными показались мне все мои предыдущие партнерши по сравнению с этой самкой неведомого народа... Она делала со мной что хотела, и все это было восхитительно. Удивительное дело: с ней я чувствовал себя гигантом, чего никогда прежде от себя не ожидал. Наверное, причиной этому было именно то, что она внушала мне страх. При этом она очень возбуждала меня - так, как ни одна женщина до этого.

Оставшись один, заснул я только под утро, и проснулся поздно. Аромат духов ночной гости еще вился в воздухе, и я с удовольствием вдыхал его. Я ощущал во всем теле невиданную энергию. Мне казалось, что мне вновь двадцать пять лет... И больше всего на свете мне хотелось, чтобы это приключение когда-нибудь повторилось. Но я понимал, что это крайне маловероятно...

Так я провалялся до обеда, предаваясь волнующим воспоминаниям. Потом я все же встал и решил прогуляться. Настроение было отличным, все казалось каким-то легкоразрешимым.

Я надел свой костюм и вышел из башни. На этот раз на лестнице мне никто не встретился.

Я шел по улочкам и глазел по сторонам. К жаре я довольно быстро привык (мне еще со вчерашнего дня показалось, что костюм немного холодит кожу) а шляпа спасала мою голову от перегрева.

И вот я услышал вдали звуки музыки... Играл струнно-духовой оркестр, и очень неплохо играл. Музыка! Она была моей второй страстью после работы. Когда-то я подавал большие надежды, но музыкантом мне стать было не суждено: всего себя я посвятил служению Германии, сочтя, что именно это является моим священным долгом... Я пошел на звуки музыки, желая посмотреть, кто там так хорошо играет.

И вот я увидел этих музыкантов. Не нужно было вглядываться, чтобы понять, что все они -евреи. Это были первые представители этого народа, встреченные мной в царстве герра Серегина... Но почему-то при их виде мне не захотелось брезгливо сморщиться, как я сделал бы это раньше. Впрочем, и особого расположения к ним я не почувствовал. Их оркестр занимал место на деревянном подиуме под раскидистыми деревьями неизвестного мне вида. Музыка же напоминала вальс, но это произведение было мне незнакомо.

А рядом, на утоптанной площадке, танцевали девушки... Их было примерно тридцать. И ни одной обычной не было среди них. Часть из них составляли уже знакомые мне остроухие, но, в отличие от бойцовой разновидности, весьма миловидные. Другие были астеничными созданиями с очень бледной кожей: волосы их при этом имели зеленый цвет, различаясь только оттенками: от бирюзового до темно-изумрудного. Большие светлые глаза придавали их лицам выражение глуповато-мечтательной наивности. Примерно так я представлял себе в детстве русалок... Танцевали они красиво, движения их были исполнены мягкой грации и какой-то невинности. Их одежда представляла собой короткие юбочки из тонкой светлой ткани и такие же маечки. Сам танец меня очень заинтересовал - он был не похож на то, что мне доводилось видеть прежде. И я остановился в тени одного из деревьев немного понаблюдать за этим отрадным действом и послушать приятную музыку в неплохом исполнении.

Хореографической частью руководил некий долговязый тип с претензией на щегольство: белоснежная рубашка, черные узкие брюки, галстук-бабочка, мастерская стрижка в стиле гранж, ухоженные усы щеточкой. Он имел что-то общее со своими подопечными: почти такой же белокожий, с такими же большими наивными светлыми глазами. При этом он, несомненно, был обычным человеком. Чувствовалось, что ему очень нравится то, чем он занимается - показывая девушкам движения танца, он вкладывал в это душу. Это был типичный учитель танцев, который в обычной жизни наверняка был бы неудачником, презираемым настоящими мужчинами. Такие не умеют ни воевать, ни отстаивать свое мнение, они бесхарактерны и доверчивы - из них, как правило, получаются отличные козлы отпущения... Но здесь он явно находился на своем месте и наверняка был счастлив и