Русский волк - Андрей Астахов

только охнул, когда трофейный сидский кинжал вонзился ему под ребра. Эйтан нанес еще несколько ударов, хотя знал, что первый был смертельным. Покончив с генералом, эльф перерезал парализованной леди Арге сонную артерию и вложил окровавленный кинжал ей в руку. Дождавшись, когда закончится агония, Эйтан стянул с руки перчатку и вытащил из сумки маленький свиток, кокетливо перевязанный розовой лентой. Распустил ленту и бросил свиток на ковер у кровати.

Те, кто будут расследовать убийство генерала Арге и его жены, найдут в залитой кровью спальне этот свиток, приглашение посетить «Сад удовольствий», самый роскошный бордель в Румастарде. Такие свитки рассылались многим состоятельным господам, но полиция решит, что леди Арге, найдя у мужа приглашение, убила его из ревности, а потом покончила с собой. Охрана и слуги подтвердят, что в доме не было посторонних, и дело будет закрыто.

Осторожно выскользнув в дверь, Эйтан плечом захлопнул ее и побежал к выходу из дома.

* * *

Виарен бросил на стол тяжелый кошель с золотом.

— Твоя плата, — сказал он.

Эйтан взял кошель, подбросил его на ладони.

— Здесь гораздо больше, чем двести монет, — сказал он.

— Верно. Ты заработал небольшую премию, пятьдесят левендалеров. Старшие довольны тобой, брат. И хотят поручить тебе новую работу.

— Говори.

— Один наш постоянный клиент обратился за помощью. Он просил позаботиться об одной высокопоставленной особе, в настоящее время скрывающейся в Эленшире.

— Имя?

— Дуган Хемфрик.

— Погоди, это не…

— Именно он. Ты не ошибся.

— Он умрет, — сказал Эйтан. — Я берусь за эту работу.

— Одно условие. Принц должен умереть так, чтобы не возникло никаких подозрений. Скажем, от скоротечной лихорадки, укуса оранжевого скорпиона или остановки сердца. Никаких эффектных закланий, Эйтан.

— Отродье Осмуна умрет. Можешь не сомневаться.

— Раз так, сегодня же отправляйся в Колкерри. Заказчик попросил выполнить работу как можно быстрее. У тебя есть несколько недель. Если понадобится помощь с зельями и ядами, найди в Колкерри аптекаря Улдира. Это наш брат. Твой гонорар за работу — тысяча левендалеров. Они будут ждать тебя.

— Когда речь идет о врагах нашего народа, деньги не имеют значения.

— Ты кровожаден, — усмехнулся Виарен. — И, кажется, забыл простую истину: мы не напяливаем на себя одежды Божественных. Пусть кто-нибудь другой восстанавливает справедливость. Мы всего лишь делаем нашу работу.

— Это говоришь ты, сид? Быстро же ты забыл прошлое.

— Я ничего не забыл, Эйтан, — Виарен перестал улыбаться. — А вот ты, кажется, начинаешь забывать, что не мы с тобой решаем, кому жить, а кому умереть. Мы выполняем приказы, дружище. Ты не хуже меня знаешь правила.

— Когда я уходил из особняка генерала, в моей душе был свет, — сказал Эйтан. — Я никогда не испытывал подобного чувства.

— Есть те, кто убивает ради корысти — таких большинство. Есть те, кто лишает жизни во имя идеи. Еще кто-то совершает убийство, поддавшись своим чувствам и страстям. Сейчас ты признался, что дал волю своим чувствам. Мы не должны так поступать. Мы выше этого. Мы убиваем потому, что это наша работа. Мы подобны сапожнику, который шьет пару сапог и не задумывается при этом, кто будет их носить: купец или воин, верный муж или повеса, палач или его будущая жертва, мерзавец или праведник. Для сапожника главное сшить сапоги так, чтобы они были прочными, теплыми и не натирали ног. Он просто делает свою работу, и старается сделать ее достойно. Так и мы, Эйтан — мы работаем. Ты еще что-то хочешь мне сказать?

— Нет. — Эльф шагнул к двери.

— Тогда да пребудет Покров ночи на тебе, брат мой! Удачи!

Выйдя из корчмы, Эйтан прошел вверх по улице и свернул к Лоанскому рынку. Здесь было многолюдно, как, впрочем, и всегда. Вскоре Эйтан дошел до рядов, где продавали пряности — ему нравилось, как здесь пахнет. В самом конце рядов он увидел пожилую женщину-сидку в поношенном темном платье и высоком чепце. Она продавала тонкие румяные посыпанные ореховой крошкой блинчики, лежавшие перед ней на прилавке, на толстом платке.

— Здравствуй, матушка, — сказал ей Эйтан.

— Здравствуй, сынок, — улыбнулась сидка.

Он купил все блинчики. Женщина запросила пять медяков — и отшатнулась от Эйтана, когда он высыпал в ее платок горсть золота.

— Купи себе красивое платье, матушка, — сказал Эйтан и пошел дальше.

У канала он присел на каменную тумбу и начал есть купленные блины. У них был вкус его детства: точно такие же когда-то пекла его мать. Эйтан вспомнил, как воровал их со стола, пока мама стояла у плиты — и делала вид, что не видит его. Улыбнувшись, он свернул в трубку очередной блинчик и поднес ко рту, и тут почувствовал, что за ним наблюдают.

Он обернулся. Какой-то круглоухий, очень старый и худой. Вначале Эйтан принял его за нищего, — уж слишком потрепанной была одежда незнакомца, — но мгновение спустя понял, что ошибся. У старика были ледяные серые глаза и взгляд человека, привыкшего повелевать.

— Хочешь? — спросил Эйтан, показывая старику блинную трубочку. — Или тебе денег дать?

— Ты Эйтан Эриль, верно? — внезапно спросил старик.

— Нет, — ответил Эйтан, тяжело глянув на старика. — Ты ошибся.

— Наверное. Сидов в Румастарде не так много. Я искал Эйтана Эриля, — тут старик так посмотрел на молодого эльфа, что Эйтан понял: этот круглоухий прекрасно знает, кто он такой, — чтобы сообщить ему о сестре.

— О сестре? — Эйтан вздрогнул, вскочил с тумбы. — Ты что-то знаешь о Беани?

— Она жива.

— Жива?! Ты лжешь! Мне сказали, она погибла в битве у Алой реки.

— Нет. — Тут старик подошел к ошеломленному Эйтану вплотную и понизил голос до шепота. — Ты сможешь встретиться с ней.

— Где она?

— Мне было видение. Твоя сестра направляется в Иль-Флор; это разрушенная деревня в нескольких милях от Марблскалла. Ей нужно еще дней пять, чтобы добраться до места. Ты сможешь перехватить ее в Иль-Флоре, если сегодня же покинешь Румастард.

— Я не верю тебе! Кто ты вообще такой?

— Просто странник.

— Как ты узнал, что Беани жива?

— Я многое знаю. Например, как ты зарабатываешь на жизнь. Тот, кто хочет смерти принца Дугана Хемфрика поставил Старшим одно условие — после того, как Дуган умрет, его убийца тоже должен будет умереть. И Старшие согласились с этим условием. — Старик глянул за плечо юноши, усмехнулся. — Ты остался без завтрака.

Эйтан невольно оглянулся и увидел, что маленькая мохнатая собачонка стащила с тумбы его блинчики и жадно их уписывает. Он смотрел на собаку всего секунду, а после, обернувшись, обнаружил, что старика рядом с ним уже нет. Опомнившись, Эйтанпобежал вдоль канала к торговым рядам, пытаясь углядеть среди прохожих