Конкистадор - Висенте Бласко Ибаньес

– Лучше, если нас будет двое, – говорил он, – вашей светлости не стоит забывать о дурной репутации наших попутчиков и постараться набраться выдержки, чтобы терпеть их.

Бесполезный совет. Рыцарь Пресвятой Богородицы, слабый, бледный, прихрамывающий после своего ранения, вновь проявил свою привычную заносчивость.

Он ступил на украденный корабль, словно тот принадлежал лично ему, раздавая этой банде жуликов приказы поднять якоря и расправить паруса таким командирским тоном, что никто и подумать не мог о том, чтобы ослушаться.

Куэвас стал свидетелем того, как дон Алонсо, стоящий на капитанском мостике, властно обернулся к Бернардино де Талавере, который только что занял место рядом с ним, словно пытаясь разделить капитанскую власть, дополняя его приказы своими.

Как и всегда в поворотные моменты жизни Охеды, «маленький белый вождь» даже стал выше ростом, как показалось Куэвасу, своим командирским взглядом подчиняя всякого, кто находился рядом с ним.

– Талавера! Ну-ка вниз ко всем остальным! – приказал он, указывая на людей, стоявших у главной мачты. – Там, где есть дон Алонсо де Охеда, нет и не может быть другого капитана!

Талавера был напуган врожденной властностью этого человека, привыкшего командовать, а потому повиновался, спустился с кормы и присоединился к своим товарищам.

В этот день больше ничего не случилось, поскольку все были заинтересованы в Охеде – это был единственный человек на корабле, сведущий в искусстве навигации, знавший, как правильно поставить парус и выбрать курс; но на следующее утро произошло все то, чего так опасался Куэвас.

Подстрекаемый своими людьми Бернардино де Талавера поднялся в кормовую башню, где разместился Охеда. Он так же сильно хотел командовать кораблем, как и дон Алонсо, а может, даже и больше, поскольку именно он раздобыл это судно. Однако высказать все свои претензии Талавера не успел, запальчивый губернатор Новой Андалусии резко оборвал его.

– Все, что ты сделал – так это попросту украл корабль, – крикнул ему дон Алонсо, обращаясь к Талавере на «ты», – но есть способ разрешить наш спор прямо сейчас. Доставай оружие, и тот, кто останется в живых, станет командиром.

Охеда выхватил меч и двинулся на сделавшего то же самое Талаверу. Но пират знал, что за спиной стоят семьдесят его подельников по криминальному приключению.

В одну секунду дон Алонсо и Куэвас оказались в окружении вооруженного отряда врагов, лишенные пространства для маневра и подавленные их численностью, а потому были вынуждены сдаться и отдать свои мечи.

Обоих тут же заковали в цепи и заперли внизу, в маленькой каюте с закрытым решеткой проемом, служившим одновременно и дверью.

Оказавшись в заточении, во власти этих людей, Охеда не растерял своего агрессивного высокомерия; напротив, голос его стал еще громче, и каждый раз, когда кто-либо из команды приближался к решетке, дон Алонсо разражался бранью.

– Предатели! Воры! – орал он. – Я всех вас вызываю на поединок, или одного за другим, или по двое, по четверо за раз, как пожелаете. Передайте Талаверишке, чтобы он явился сюда. Но уверен, что он побоится предстать перед моими глазами.

И дон Алонсо не ошибался. Его репутация воина была таковой, что все эти бандиты тут же отскакивали от решетки, находясь в плену того уважения, которое всегда внушал этот храбрец. Талавера, являвшийся объектом его постоянных оскорблений, придерживался тактики молчания и не появлялся в течение всего путешествия, держа взаперти грозного рыцаря.

Дон Алонсо и Куэвас не общались ни с кем, кроме человека с кухни, который приносил им еду – такую же, как и всем остальным.

Прошло четыре дня, и спокойное плавание прервал сильнейший шторм. Талавера и его люди не были моряками и совершенно не разбирались в том, какие опасности таят в себе тропические моря; они тут же растеряли все свое высокомерие и не понимали, что делать. Им пришло в голову спустить часть парусов, оставив судно почти с одними голыми мачтами; однако сильные течения могли вынести их на подводные рифы.

Бандиты, то ли вспомнив о том, что дон Алонсо был экспертом в морских делах, то ли просто движимые паникой, пришли к нему с просьбой принять на себя командование кораблем и немедленно освободили его. Одновременно освободили и Куэваса, который, как они считали, тоже был опытным мореходом, поскольку участвовал еще в первом плавании Колумба.

Охеда и его товарищ взяли на себя управление кораблем, но спустя некоторое время убедились в тщетности усилий достичь Эспаньолы. Пока они сидели в заточении, неопытность разбойников, встречные течения и ураган увели судно к западу, и во время шторма было невозможно снова вернуться на курс к Санто-Доминго.

Течения залива несколько дней швыряли судно, словно деревянную пробку, и корабль вот-вот был готов пойти ко дну из-за плохого состояния корпуса. Ближайшей землей была Куба, и Охеда, в итоге, взял курс к южной части этого острова.

Когда нос судна уткнулся наконец в пустынный песчаный берег, корпус корабля не выдержал удара и раскололся; экипажу пришлось покинуть его, выгрузив на землю столько продовольствия, сколько они могли унести на себе.

Куба в те времена все еще была неизведанной землей. Всего лишь два года назад испанские моряки проплыли вдоль всего побережья, навсегда доказав, что это остров, как на своих картах отмечал Хуан де ла Коса и как утверждали индейцы с самого начала, а вовсе не восточная оконечность Азии, как утверждал Колумб. Внутренняя территория Кубы все еще была не исследована, и для отряда потерпевших кораблекрушение было весьма рискованно отправляться в глубь острова без запасов продовольствия, через джунгли, к горам, видневшимся с берега.

Едва ступив на твердую землю, разбойники вновь отказались подчиняться дону Алонсо. Необходимости управлять кораблем уже не было. Талавера попытался вернуть себе командование своим отрядом. Охеда и Куэвас опять были связаны и избиты. Однако вскоре пираты убедились, что опасности, подстерегавшие их на этой дикой земле, были не меньше, чем на море, и им вновь понадобился отважный и опытный командир, каким был знаменитый Рыцарь Пресвятой Богородицы.

В большинстве своем кубинские племена были довольно миролюбивы и занимались возделыванием земли, однако зддесь скрывалось много гаитян, бежавших со своей родины от рабского труда, навязываемого им испанцами; едва завидев какую-нибудь группу моряков, высадившихся для пополнения запасов воды и дров, гаитяне тут же нападали, опасаясь, что испанцы будут охотиться на них и захватывать в плен, как это делали предыдущие хозяева. Ненависть к белым людям постепенно передалась и жителям Кубы, и едва Талавера попытался направиться в глубь острова, как тут же в них полетели стрелы.

После этой неудачи бандиты поспешили вернуть оружие Охеде и Куэвасу, вновь признав дона Алонсо командиром, и последовали за ним на восток.