Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

— Вы не выйдете замуж за Томаса.

Она изогнула брови.

— Вы поэтому уложили меня в постель?

— Нет! — рявкнул он.

— Прекрасно. — Геро, кажется, полностью овладела собой и снова стала разумной леди Совершенство. — Мои отношения с Томасом касаются только его и меня. Но не вас.

— Позволю с вами не согласиться, — произнес он, понимая, что его слова звучат по-дурацки помпезно, поскольку он стоит голый перед женщиной, которую он постыдным образом лишил невинности. — Я — брат Томаса и мужчина, с которым вы только что трахались.

Она скривилась.

— Ненавижу это слово. Пожалуйста, больше не употребляйте его в моем присутствии.

— Черт побери, Геро!

— Мне нужно уйти, — вежливо произнесла она и… ушла.

С минуту ошарашенный, Гриффин смотрел на закрытую дверь. Что случилось? Что он наделал?

Взгляд упал на белые простыни, и он увидел пятнышко крови. У него едва не разорвалось сердце. Он выругался и с такой силой ударил кулаком по столбику кровати, что ободрал костяшки пальцев.

В комнате появился Дидл и окинул взглядом беспорядок.

— Я прошел мимо дамы в коридоре, милорд. Она очень торопилась. Очень хорошенькая. Вот уж не думал, что вы на такое способны — вы ведь понимаете, о чем я — после вчерашней ночи.

Гриффин со стоном опустился обратно на кровать и обхватил голову руками.

— Заткнись, Дидл.

* * *

День был ясный и солнечный, и даже Сент-Джайлз выглядел не так удручающе. Сайленс Холлингбрук с улыбкой ходила по рынку.

— Маму-у! — закричала Мэри Дарлинг, которую Сайленс пристроила у себя на бедре, и протянула пухлые ручки к горке красных яблок.

Сайленс засмеялась и остановилась.

— Сколько стоит? — спросила она торговку. Уильям как-то раз похвалил ее яблочный пирог. Это было давно, когда они только поженились.

Торговка подмигнула, от чего морщинок на ее загорелом лице стало еще больше.

— Для вас и такой хорошенькой девочки всего три с половиной пенса за дюжину.

Конечно, следовало поторговаться, но яблоки были так хороши, а цена соразмерна, что Сайленс сказала:

— Я возьму дюжину.

Она отдала торговке монеты и окликнула Мэри Ивнинг, которая стояла сзади с корзинкой. Торговка отобрала яблоки и положила в корзинку. Сайленс решила, что испечет детям пирог, а может, и два, и пошла дальше по торговым рядам. Кроме Мэри Ивнинг с ней были еще Мэри Компешн и Мэри Редриббон — они несли покупки. Девочки следовали за ней как послушные утята. Они уже купили лук, репу, кусок свежего сливочного масла, и Сайленс направилась к прилавку со свеклой, когда чей-то крик заставил ее посмотреть направо.

Компания мальчишек — частое зрелище в Сент-Джайлзе, да и во всем Лондоне — играла на земле в кости и что-то не поделила. Один из них получил затрещину от другого, и оба покатились по пыльной земле, но никто не обратил на них никакого внимания, разве что обошел стороной. И вдруг Сайленс увидела около дерущихся грациозную мужскую фигуру. Чернильно-черные кудри падали на широкие плечи, полные губы насмешливо изогнуты.

Не может быть!

Сайленс протиснулась вперед, чтобы получше разглядеть. Человек отвернулся. Их разделяла толпа людей, прилавки с товарами. Она не была уверена, что не обозналась. Вот если только подойти поближе…

— Мэм, мы куда идем? — запыхавшись, спросила Мэри Ивнинг.

Сайленс оглянулась — девочки едва поспевали за ней. Она посмотрела в ту сторону, где только что видела знакомое лицо.

Но мужчины там уже не было.

Может, ей показалось? Может, она приняла за него другого мужчину с длинными до плеч волосами? Мэри Дарлинг хныкнула и потянулась к яблокам в корзине. Сайленс дрожащими пальцами выбрала яблоко и отдала ребенку. Она не видела этого человека с той кошмарной ночи. Она, должно быть, ошиблась.

Но она знала, что это не так. Она увидела — пусть и мельком — красавчика Микки О’Коннора, печально известного лондонского речного пирата.

— Нам пора домой, — сказала она девочкам.

И поспешно увела их с рынка. Вероятно, это просто совпадение, что красавчик Микки оказался на рынке, когда там была она. Он жил в Сент-Джайлзе, и она хорошо это знала. Но зачем ему самому заниматься торговлей? Сайленс почти бежала, сердце бешено колотилось, она боялась, что потеряет сознание.

Нельзя показывать волку, что ты его боишься.

У нее вырвался смех, скорее похожий на сдавленное рыдание. Микки не выглядел диким, кровожадным волком — по крайней мере внешне. В тот единственный раз, когда она его видела, он был разодет в бархат и кружева, пальцы украшали кольца с драгоценными камнями. Он был элегантен и учтив. Однако за внешней оболочкой скрывался прожорливый волк.

Сайленс совсем задохнулась, когда они дошли до приюта. Пальцы не слушались, и она еле попала ключом в замочную скважину. Бросив взгляд на улицу, она втолкнула девочек в дом, захлопнула за собой дверь и задвинула засов.

— Мэм, что с вами? — спросила Мэри Ивнинг.

— Ничего, все хорошо. — Сайленс приложила руку к груди, чтобы унять бешеный стук сердца. Мэри Дарлинг жевала яблоко, перемазавшись сочной мякотью. Слава богу, что она хотя бы не испугала ребенка. Сайленс улыбнулась. — Все хорошо, но я выпила бы чаю, а вы, девочки?

— Да, мэм! — хором последовал ответ.

Она прошла с девочками на кухню. Ей стало немного легче.

Но когда она увидела там Уинтера, который стоял с серьезным лицом, сердце опять екнуло. Уинтер никогда прежде не приходил в приют до обеда в час дня.

— Что ты здесь делаешь в такое время?

Уинтер посмотрел на старшую из девочек.

— Мэри Ивнинг, пожалуйста, поставь корзинки на стол и отведи девочек наверх. Нелл только что приготовила там чай для детей.

Девочки послушно вышли из кухни.

— Уинтер?

Он взглянул на Мэри Дарлинг на руках у Сайленс.

— Может, и малышку тоже следовало отправить наверх, — неуверенно произнес он.

— Нет. — Сайленс прижалась щекой к мягким черным кудряшкам Мэри Дарлинг. — Пусть она останется со мной.

Уинтер кивнул:

— Сядь.

Сайленс опустилась на кухонную скамью.

— Скажи, что случилось.

— Мы получили сообщение от владельца судна Уильяма, — тихо произнес Уинтер.

У нее закружилась голова. Слова Уинтера звучали неотчетливо.

— Корабль Уильяма затонул. Не выжил никто. Уильям скорее всего погиб.

* * *

— У тебя усталый вид, — заметила кузина Батильда, когда вечером они с Геро ехали в карете. — Тебе, наверное, не следовало весь день сидеть с Фебой.