Маэстра. Книга 2. Госпожа - Л. Хилтон

Я с усилием опустила ствол, как будто перемещая руку в пульсирующем силовом поле. Не сейчас.

— Твой друг узнал меня.

— В смысле?!

— Эдуард Гиш. Он узнал меня. Значит, у тебя есть два варианта: либо тебе удастся убедить меня, что ты тут ни при чем, либо ошметки твоего лица будут соскребать по всему коридору! Не спеши, подумай хорошенько!

— Это все из-за того русского?

— А ты как думаешь?

— Эдуард сегодня был просто великолепен, сначала мне показалось, что теперь все будет как раньше. Он сказал мне, что завтра у него есть дела, но я могу остаться у него на ночь. Сказал, что привез мне подарок, что теперь все будет по-другому, а потом…

— Что потом?

— Да я вообще ничего не понял! Ты подошла, потом вдруг убежала, я все никак не мог понять, что случилось. Эдуард заговорил с тем громилой по-русски. Я тебе говорил, что он знает русский? — с неподдельной гордостью в голосе спросил он.

— Ну и что? Ближе к делу!

— Ну и я пошел тебя искать, а когда вернулся, они уже ушли. Я попытался ему позвонить, но телефон отключен, вот я и поехал в отель. Что за манера убегать посреди разговора, Джудит? А у него для меня подарок! — капризно произнес он.

Вздохнув, я убрала челку с глаз, и Тимоти отшатнулся. Я совсем забыла, что держу в руках «каракал».

— Извини! — быстро сказала я и поставила пистолет на предохранитель так, чтобы Тимоти видел. — Посиди минутку молча, ладно?

Такая реакция Гиша могла означать лишь одно: он меня узнал. Значит, это он видел меня в ту ночь на площади Одеон. Гиш должен был забрать из кейса вторую картину, но ничего не вышло, потому что кейс оказался у меня. На тот момент Гиш не мог ничего знать ни обо мне, ни о том, что я сделала. Ему не удалось доставить картину Ермолову, и Юрий только что видел нас вместе. Теперь они остались вдвоем. Я осторожно отложила пистолет в сторону и обернулась к Тимоти:

— Лучше уходи. Просто… забирай вещи и уходи. Не хочу тебя в это впутывать.

— Что происходит?! Пожалуйста, объясни мне, почему ты так поступаешь. При чем тут Эдуард?

— Ты сказал, что Эдуард к тебе привязан? — спросила я, прикинув, как лучше действовать.

— Да! Может, тебе это кажется несерьезным, но я же видел, как он на меня смотрит!

Тимоти может мне еще пригодиться. Если Юрий и Гиш меня разыскивают, его можно использовать в качестве прикрытия. По сути, взять в заложники.

— Думаю, Эдуарду грозит опасность, — после некоторых раздумий выдала я.

— Может, сообщить в полицию?

— Нет.

— Тогда я останусь с тобой! Если Эдуард в опасности, я хочу помочь ему! — выпалил Тимоти, и я подумала, что, возможно, впервые он говорит совершенно искренне.

— Хорошо, но тогда надо уходить отсюда.

Тимоти быстро запихнул свои вещи в пакет «Сен-Лоран», оставшийся после покупки обновок, и послушно пошел за мной на улицу Рокет, где после нескольких тревожных минут мне наконец удалось найти такси. Я попросила водителя отвезти нас на мост Сюлли, где я впервые увидела Тимоти рядом с домом Гиша на острове Сен-Луи.

На острове кипела жизнь, в ресторанах и кафе было полно народу, отовсюду доносились оживленные разговоры, посетители сидели на террасах в пальто рядом с обогревателями. Взглянув на часы, я поняла, что еще только десять. Найдя удобный столик, я заказала два бокала белого.

— Иди за угол и позвони в дверь. Если он впустит тебя, пошлешь мне сообщение.

Тимоти ушел, а я осталась сидеть и думать, не приведет ли он ко мне Юрия, вернется ли вообще, но через несколько минут он вернулся один и сел рядом:

— Свет выключен, дверь не открыл. Звонить тоже пробовал.

— Тогда подождем.

— Ладно. А ты пока объясни мне, что происходит.

Я вспомнила, как Елена, истерически захихикав, уткнулась в свой салат. Просто я слишком много знаю.

— Тимоти, я не могу, правда. Я думаю, что есть люди, которые разыскивают Эдуарда.

— Это все из-за того русского, на которого он работает? Как твой парень, ну из книги, про которого ты мне рассказывала?

— Типа того. Слушай, я понимаю, что все это выглядит очень странно. Но я говорю серьезно. Давай просто дождемся Эдуарда.

Я заказала две порции moules frites[10], чтобы как-то убить время. Тимоти смел все, время от времени отлучаясь, чтобы проверить, не появились ли в квартире признаки жизни. Кафе постепенно пустело, официант начал многозначительно поглядывать на нас и расхаживать вокруг с метлой, потом принялся заносить стулья в ресторан и наконец с недовольным видом швырнул нам на столик счет. Мы пошли к мосту и еще час просидели с нашими сумками на парапете, Тимоти то и дело поглядывал на телефон, но тщетно.

— Почти два… Ждать нет смысла, — наконец произнесла я.

— Он сказал, что ему придется уехать, но сначала он хочет увидеться со мной! Может, утром придет? — предположил Тимоти.

— Вполне возможно.

Мы пошли в отель «Ибис» рядом с площадью Италии, где я сказала Тимоти зарегистрировать номер на свое имя и дала ему наличные. О том, сколько у меня осталось денег, думать не хотелось. Как всегда, мы старались уважительно относиться к пространству друг друга, рухнули прямо в одежде на огромную двуспальную кровать на приличном расстоянии, но заснуть ни у него, ни у меня не получалось. Возможно, потому, что я не выпускала из рук пистолет. За тонкими жалюзи начали мелькать фары первых ранних пташек, в ожидании рассвета я попыталась еще раз просчитать ситуацию. Я сказала Казбичу, что Караваджо у меня. Изначально картину должен был забрать Гиш. Можно сказать Гишу, что она у меня, и предложить вернуть, а взамен потребовать сообщить мне имя человека, который выдал меня Ермолову. Кто же это мог быть? Я ворочалась с бока на бок под тонким одеялом, изнывая от беспомощности. В голове всплывало одно имя за другим. Как там у Бродского? В эпоху тренья скорость света есть скорость зренья? Чертовы русские! Маша мертва. Юрий в Париже. Он явно искал Гиша. Так, может быть… Черт!

— Тимоти! Вставай! Надо срочно вернуться туда!

В восемь утра еще не до конца рассвело, но на бульваре уже было полно машин. Таксисты стояли вдоль тротуара в ожидании клиентов. Мы побежали к реке. В воздухе стоял запах утреннего Парижа: из кондитерских разливался аромат маслянистой выпечки, а из гастронома, который только что открылся, пахло острым сыром. Через двадцать минут мы уже были на Анжуйской набережной, шурша листьями каштанов, а за нами постепенно светлело небо. Темные воды Сены пенились, волны заглушали шум машин у Отель-де-Виль, но, разумеется, то и дело раздавались недовольные гудки автомобилей и ругань пытающихся вывернуть на площадь водителей. Поэтому сначала глухой звук, похожий на очень громкий хлопок, как будто кто-то хлопнул дверьми фургона или такси или резко затормозил на перекрестке, не показался нам странным. Мы даже не остановились, просто взглянули на дорогу. Потом кто-то закричал, какая-то женщина дико завизжала, а дальше все было как в кино, только на ускоренной перемотке: пешеходы бросились бежать, увлекая нас за собой. Крики продолжались, звук стихал лишь на долю секунды, когда женщина делала вдох, а потом снова начинался истерический визг. Я решила, что кого-то сбила машина, возможно, им нужна помощь, и тут Тимоти вдруг остановился, и я увидела, что его вспотевшее лицо исказилось от шока и ужаса.