Маэстра. Книга 2. Госпожа - Л. Хилтон

Прекрати, Джудит! Может, это просто совпадение! Откуда мне знать, вдруг Ермолов приехал сюда на шоу в Фонд Вуиттон, просто очередная остановка для заядлого любителя искусства. Может, это вообще ничего не значит. Ага. Конечно.

Уже совсем стемнело, тело начало остывать после пробежки, и мне стало зябко в моей испачканной хлопковой рубашке. Откуда-то странно запахло сосисками, и от этого насыщенного аромата у меня заурчало в животе. Я завернула за угол и чуть не налетела на пухлую женщину, сидевшую на складном стуле на узкой полоске тротуара между дорогой и деревьями.

— О, прошу прощения, извините, пожалуйста!

— Не составите мне компанию, дорогая?

— Нет, прошу прощения. Я просто немножко заблудилась. Вы не подскажете, как…

Она встала, и хотя росту в ней было под метр девяносто, в тусклом свете стоявшей перед ней на столике свечи я не сразу поняла, что это не она, а он. Еще какой он — красный нейлоновый парик и мини-платье с узором зебра, обтягивающее пару огромных искусственных сисек.

— Заблудилась?

— Мне нужно выйти к площади Звезды. Я немного спешу.

До Маре быстрее всего было бы добраться по первой линии метро до «Бастилии». Глаза постепенно привыкли к полумраку, и я увидела, что «незнакомка» неплохо устроилась. На столике наполовину пустая бутылка красного, два бокала, тарелки, багеты, приборы и баночка горчицы. Рядом стоял примус, на сковородке весело шипели мергезы из баранины. Под деревьями был припаркован еще один минивэн, задние дверцы призывно открыты, внутри двуспальный матрас, сумка-холодильник, к стенке скотчем приклеена вазочка с искусственными розами.

В мой клатч поместился только кошелек и ключи, а вот для телефона места уже не нашлось. Я полезла за наличкой.

— Да ладно, дорогая, только не говори…

У меня нет на это времени! В эту самую секунду Юрий может опустошать мои запасы увлажняющего крема, поджидая меня в «Катафалке», чтобы убить. Я развернулась, но тут мне на плечо легла большая рука, горло сдавило.

— Ты куда?

— Я же сказала — тороплюсь! — стряхнула я его руку. — Мне плевать, что ты там в стрингах прячешь, да хоть мачете! Тебе деньги нужны? Забирай! Только отстань!

— Ладно-ладно! Просто хотела тебя подвезти! — попятилась она, замахав волосатыми руками.

— Подвезти? Ты? Меня?

— Пятьдесят евро. У меня тут мопед за углом.

— Спасибо… Извини, что помешала…

— Да все в порядке. Сегодня все равно тут делать нечего. У этих чертей там какая-то вечерина, нас гоняют. Колбаску хочешь?

— Спасибо, но времени нет. Мне и правда пора.

— Ну как скажешь. У меня второй шлем есть.

Она накрыла колбаски тарелкой и быстро убрала все принадлежности в фургон, потом сказала, что ее зовут Дестини — последняя буква «и». На самом деле от бутерброда я бы не отказалась. Может, просто взять да и остаться здесь? А что? Буду жить в лесу, ночевать в фургоне, никто меня не тронет. Питаться можно травами и кореньями, парик ей поправим, дела пойдут на лад. Чем плохо?

— Ну вот и все, держи, дорогая. — Дестини протянула мне шлем и вывезла из-за дерева старенький «мобилетт». — Фургон я обычно оставляют тут, так удобнее — полиция присмотрит в случае чего.

— Мне, вообще-то, в одиннадцатый округ, ничего?

— Без проблем! Домчим в два счета! — улыбнулась она, взглянув в зеркало мотороллера и проверив, все ли в порядке с помадой, а потом поправила тугую нейлоновую кудряшку, выбившуюся из-под шлема. — Я раньше в такси работала. Запрыгивай!

Не каждый вечер несешься по Елисейским Полям на мопеде с развевающимися на ветру волосами, обнимая за талию трансуху. Я бы, наверное, даже получила удовольствие от покатушек, если бы на каждом светофоре мне не казалось, что еще одна задержка — и меня ждет неминуемая смерть. Мы проехали по площади Бастилии, и я вдруг заметила, что вцепилась в Дестини с такой силой, что у нее на бедрах могут остаться синяки. Мне пришла в голову безумная идея попросить ее подняться со мной в номер, но она заслуживала лучшей участи, поэтому я попросила ее тормознуть на углу, дала заслуженную пятидесятку и с радостной улыбкой помахала ей вслед.

Для начала я поинтересовалась у консьержа, не спрашивал ли меня кто-нибудь, но он побурчал что-то невнятное. С бешено колотящимся сердцем я вошла в номер, ожидая увидеть там Юрия, ощутила волну паники, которая, впрочем, тут же сменилась другим, более привычным состоянием: зрачки расширились, я почувствовала резкий скачок адреналина, а на губах, кажется, даже заиграла ехидная улыбка. Привет, малышка! В какой момент я умудрилась забыть, какое приятное чувство — ярость?!

Но в номере никого не было, вещи не тронуты, все точно так же, как перед нашим с Тимоти уходом. Тишину нарушало только мое сбивчивое, приглушенное дыхание. Я присела на кровать, опустила голову между коленей и попыталась восстановить дыхание, ощущая, к своему удивлению, не облегчение, а разочарование. Возбуждение и ярость прошли, и меня снова накрыло безмолвной волной страха. Дрожащими, липкими от пота руками я достала из-под матраса «каракал» и сунула его за пояс. Собрав паспорта и деньги, я безжалостно выкинула из сумки половину одежды, чтобы было не так тяжело. Во рту пересохло, поэтому я глотнула воды из-под крана, пока быстро собирала все туалетные принадлежности в ванной. Странно, уж что-что, а зубную щетку можно купить запросто, однако почему-то именно ее мы так боимся забыть. И тут за дверью раздались шаги. Ну наконец-то!

Дверь изнутри не запиралась, номер открывался ключ-картой, которая срабатывала примерно в половине случаев, но думаю, что Юрию не составило особого труда убедить консьержа дать ему ключ. Щелчок. Пауза. Я представила себе мигание красного огонька на замке. Приготовившись, я встала у стены, сжимая дрожащими руками пистолет. Прицелиться, нажать. Щелчок, отпустить. Стрелок из меня так себе, но в парижских отелях всегда крошечные номера. Повезло Тимоти, что он позвал меня по имени, прежде чем открыть дверь, иначе я бы в два счета вышибла ему мозги.

— Джудит? Ты куда делась? — спросил он, не сразу заметив, что, вообще-то, у меня в руках оружие, но выражение его лица тут же изменилось, и я сразу поняла, что ему не впервой смотреть в дуло пистолета.

Видимо, в Рабате жизнь была куда более суровой, чем он рассказывал. Он сразу показался мне лет на десять старше.

— Пожалуйста, убери эту штуку. Хорошо? Просто убери, — медленно произнес он едва слышным голосом.

— Думаю, пока не стоит, — помолчав, ответила я. — Закрой дверь и замри на месте, — приказала я, и Тимоти послушно повиновался.

Джудит, давай, еще не поздно! Посмотришь, как взорвутся его легкие, как выступит пена на губах, посмотришь, как он захлебывается собственной кровью! Ну же, давай! Левую руку на правое запястье и жми на курок! Тебе не впервой!