Сердце стального дракона. Лекарь поневоле - Кира Иствуд

Шейн соглашается, но я почему-то ему совершенно не верю. Закрадывается подозрение, словно дракон решил прохалявить обещанный мне месяц, чтобы потом применить "свой метод".

Некоторое время мы идём молча. Я решаю не тратить время зря и хорошенько обдумать ситуацию.

Вот, я в другом мире… Шагаю через мёртвые земли, где у каждого человека судьба убийцы. А рядом идёт настоящий дракон, да ещё и самый сильный на всём континенте. Вот только никто кроме меня не знает, что он страдает от жуткой болезни. Я должна его вылечить, если хочу получить свободу… 

Я пинаю попавший под ногу камешек, а мыслями тянусь к болезни Шейна. Размышляю, что ещё способно улучшить настроение, кроме массажа? Может, анекдот ему рассказать? Или предложить поиграть в слова? А как насчёт комплиментов? Ну а что, приятные слова ещё никому не вредили. Хотя Шейн, по-моему, и так уверен в собственном великолепии.

Я перевожу взгляд на дракона. Тот идёт чуть впереди, шаги уверенные, так и не скажешь, что его тело пожирает болезнь. Может, всё не так серьёзно?

Между тем небо светлеет, а ветер обретает силу. Он словно чует, что мы чужаки, налетает хлёсткими порывами, швыряет в лицо песок и каменную крошку.

Я фыркаю, жмурюсь, и вдруг спотыкаюсь, не заметив под ногами выбоину.

Дракон косится на меня, а потом снимает со спины плащ и резким движением отрывает от него два крупных лоскута, один протягивает мне. 

— Накрути на лицо, а то песка наглотаешься, — говорит он не терпящим возражения голосом. 

Я удивляюсь, но с благодарностью беру протянутый лоскут, наматываю на лицо. Ткань мягкая и пахнет Шейном… Цитрус, дым, и какие-то особые нотки, которым не подобрать названия. 

Прикрыв глаза ладонью, через пальцы наблюдаю, как Шейн повязывает ткань на нижнюю часть своего лица.

Среди песка, скал, под алым небом, с красной повязкой и тёмными растрёпанными волосами, Шейн походит на мятежного персидского принца. Или на лихого разбойника… Тёмные, как провалы глаза завораживают…

Я ловлю себя на этой странной мысли… Когда это глаза Шейна из пугающих и жутких вдруг стали завораживающими?

Трясу головой, словно пытаясь насильно выгнать из разума странные мысли, делаю шаг в сторону и тут же спотыкаюсь, едва не лечу носом в землю. В последний момент меня подхватывают горячие руки, обнимают поперёк живота и ставят обратно на ноги.

— Давай руку! — Шейн перекрикивает ветер, — а то в следующий раз скалу не заметишь и лоб разобьёшь.

Пока я мешкаю, он сам перехватывает мою ладонь, тянет за собой. Шаг у Шейна быстрый, я едва поспеваю. Заметив это, он сбавляет темп, подстраивается под меня.

Я чувствую себя маленькой девочкой, которую строгий брат тащит в школу. Вот только дыхание у меня сбивается совсем не по-сестрински. Жар прочно поселяется на щеках, и я ничего не могу с ним поделать.

“Боже, Алиса! — мысленно говорю себе, — тебя разок спасли, а ты готова растаять! Ну-ка взяла гормоны в руки и вспомнила о Викторе!”

Я честно стараюсь думать о женихе. Но воспоминания прошлого кажутся блёклыми, точно выцветшая фотография. А ветер между тем крепчает, где-то вдали раздаётся грохот, как если бы камни сорвались с горы.

Шейн оборачивается на меня, взглядом спрашивая, как я. Поднимаю большой палец вверх.

В ушах шумит от ветра, разговаривать невозможно, и мы идём молча. Каждый миг я ощущаю горячую руку, обхватившую мою ладонь.

Ветер стихает только спустя пару часов. Я с наслаждением стягиваю с лица повязку, оставляя её болтаться на шее. Пейзаж немного меняется, скалы становятся выше и острее. Идти становится проще.

— Расскажи подробно, что случилось, когда ты сюда попала? — говорит дракон.

Делать всё равно нечего и я рассказываю без утайки. Про то, как поняла куда, угодила, как решила исследовать местность, наткнулась на дикарей и как оказалась ими поймана. 

 Почему-то Шейна заинтересовывает факт совершенно нестоящий внимания:

— Значит, — недовольно уточняет он, — ты сказала дикарям, что принадлежишь Янтарному? 

— Ну, да… 

— Почему?

— Побоялась вашей репутации, — честно отвечаю я. — О вас ходят жуткие слухи. Извините за наглость, но вы сами их распространяете?

— С чего ты взяла?

— Ну, хотя бы потому что вы эти слухи не опровергаете. А ведь часть из них неправда.

— Неужели? — голос Шейна обрастает льдом. Между нами натягивается струна напряжения. — Думаешь, так хорошо успела меня узнать?

— Вовсе нет, — примирительно говорю я, — просто некоторые из них уж слишком нелепы.

— Это какие?

— Например, что ваши глаза вытягивают душу. 

Шейн резко останавливается и впивается взглядом в моё лицо. Он всё ещё держит меня за руку. 

Я борюсь с желанием выдернуть ладонь, по спине пробегают трусливые мурашки. Даже без магии, Шейн может свернуть мне шею без малейшего усилия.

— С чего ты взяла, что это неправда? — с угрозой спрашивает стальной.

— Ну, я всё ещё при душе, — бормочу.

— Уверена? — скалится Шейн.

— Д-да. Вполне.

— Знаешь, что глаза отражают душу?

— Да… 

— Тогда сама видишь, что у меня внутри.

Я решаю стоять на своём до конца, несмотря на страх, что сжимает сердце.

— Да, вижу, — говорю твёрдо, — и ваша душа прекрасна, пусть в ней и царит ночь. Она непостижима и бездонна. Как и ваши глаза.

От такого ответа Шейн теряет дар речи. Маска надменности лопается, на миг пропуская наружу настоящие чувства: растерянность, досаду, изумление. Но спустя секунду Шейн снова заковывает эмоции в броню.

 Я с надеждой смотрю на шею дракона, но тёмные вены даже не думают бледнеть. “Значит, комплименты мимо…” — отстранённо помечаю я.

— У тебя странные представления о красоте, Алиса, — ухмыляется Шейн. 

— Наверное, — бормочу. 

Следующие полчаса мы идём в молчании. От скуки хочется выть. Ещё и нога начинает побаливать… та самая, которую я подвернула, убегая от маньяка с топором. Новых дикарей на пути, слава богу, не попадается. Может, Шейн знает расположения их жилищ и специально обходит стороной?

— Пить хочешь? — спрашивает Шейн и протягивает мне открытую флягу. Я вцепляюсь в неё и делаю несколько жадных глотков. 

— Спасибо, — говорю возвращая. — А вы хорошо подготовились, ваша Светлость.

Шейн пожимает плечами. Мы идём дальше. Песок шуршит под ногами, солнце печёт голову, усталость поселяется в мышцах. Я начинаю сомневаться, что мне хватит сил идти без перерыва целые сутки. А