Охотник - Эндрю Мэйн

Я кладу Саммер посередине синего брезента. Ее колени слегка согнуты, в дырках черных легинсов белеет кожа. Когда я пытаюсь завернуть ее в брезент, мой пот капает ей на лицо и стекает по грязным щекам, как слезы.

Рычание одного из наблюдающих зверей возвращает меня к действительности. Мышцы Саммер давно отошли от трупного окоченения, поэтому ее тело достаточно гибкое, чтобы взвалить его на плечо – так пожарные носят спасенных. На второе плечо я закидываю рюкзак и, освещая дорогу фонариком, спешу назад к машине.

Серые тени преследуют меня в темноте, рыча в надежде, что я брошу тело. Но зря. Правда, ни до дробовика, ни до пистолета мне не дотянуться даже для того, чтобы просто отпугнуть их звуком выстрела. Эти создания – оппортунисты и трусы, не осмеливающиеся нападать на тех, кто крупнее их. Этим они, как мне хочется надеяться, похожи на человека, убившего Саммер.

Я надеюсь. Надеюсь и молюсь.

Начальник полиции Шоу стоит у заднего крыла моего «Эксплорера» и светит фонариком на лицо Саммер. Он в футболке, толстовке и спортивных штанах. Он явно пытается скрыть наметившийся живот. Фонарик – единственное, что хоть как-то делает его похожим на блюстителя закона.

– И кто эта девушка? – спрашивает он.

– Саммер Осборн, – отвечает ему худой помощник с редеющими рыжими волосами. Приехав в участок, я застал там только его. В считаные секунды он позвонил своему начальнику и вызвал его, стоило мне показать ему фотографии трупа в багажнике.

– Осборн? – переспрашивает Шоу. – Не припомню такой фамилии.

– Вы должны были знать ее отца, Макдональда, – подсказывает помощник.

– Те, что ли, что живут у конюшен Финли? В большом доме? У отца фирма по установке оросительных труб?

– Да, те самые.

– У них еще было шестеро детей?

– Пятеро, считая Саммер. Она была приемной дочерью.

– Саммер Макдональд? – Шоу кивает. – Вспомнил, она сбежала с типом из Вайоминга. – Он поворачивается ко мне. – Вы назвали ее Саммер Осборн?

– Не я, так значится в списке пропавших без вести.

– А, в этом-то и проблема: они никогда не обновляют эти списки. Ребенок сбегает на несколько дней, родители мчатся сюда и заставляют нас писать бесконечные отчеты и ориентировки, а потом не удосуживаются нас оповестить, что ребенок вернулся.

Я слегка в шоке от этой лекции по привычкам провинциальных семей.

– Шеф, эта девочка уже никогда не вернется в чертов дом!

Он направляет луч фонаря мне в лицо.

– Следи за языком, сынок. Ты объявился здесь на ночь глядя с полуголой мертвой девушкой в багажнике… Все это подозрительно! – Он поворачивается к своему помощнику. – Кажется, в Хадсон-Крик тоже объявился какой-то парень с трупом?

– Да, то второе нападение медведя.

– Боже… – Я закатываю глаза. – Во-первых, никаких медведей. Во-вторых, там тело тоже нашел я.

Шериф Шоу косится на меня, потом указывает лучом своего фонаря на Саммер.

– Хотите сказать, что уже находили девушку вроде этой?

– Так и есть, находил.

– Он это серьезно? – интересуется он у своего помощника.

– Потому я вас и вызвал, шеф.

– Ничего себе совпадение: один человек находит два трупа. Вам самому странным не кажется?

До меня доходит, что случай сложнее убийства в домашней ссоре, он видел только по телевизору.

– Я ученый, разрабатываю новую систему обнаружения. Я выбрал дело Саммер Осборн из-за его сходства с делами Челси Бучерн и Джунипер Парсонс.

– Система обнаружения?

– Можете спросить у коллег в Хадсон-Крик, они в курсе.

– И вы приволокли тело сюда? Не знаете что ли, что это порча улик?

– Когда я его отрыл, сбежались волки.

– Подумаешь, волки! Они трусы.

– Я беспокоился не за себя, а за нее. Они поедают мертвечину, и они знали, где я ее раскопал.

– Раз вам не хотелось, чтобы ее сожрали волки, зачем вообще было ее откапывать?

Он это серьезно спрашивает? Я набираю в легкие побольше воздуха.

– Я не был уверен, что она зарыта именно там, когда начал копать.

– А если вы подозревали, где тело, то почему просто не обратились к нам?

И это тоже на полном серьезе?

– Не хотел тратить ваше время зря, вдруг я ошибался.

– А теперь у меня здесь скомпрометированное место преступления… И как мне со всем этим быть?..

– Час назад вы понятия не имели об исчезновении этой девушки. Сейчас у вас гораздо больше данных для работы.

– Карл, запиши его показания, а я вызову доктора, пусть заберет тело. И позвони Уоррену из Службы рыболовства и охраны диких животных. – Он размышляет. – Да, еще вызови Джеферсона. Пусть привезет набор для снятия отпечатков пальцев и для судмедэкспертизы, – хочу убедиться, что девушка не испустила дух у него в багажнике.

Карл смотрит на тело Саммер и отвечает своему начальнику:

– Судя по виду тела, эта машина еще не сошла с конвейера, когда Саммер убили.

– Выполняй приказ, Карл.

– Да, сэр!

Следующие два часа я рассказываю что и как произошло, и где и когда я находился. Потом шериф Шоу берет у меня отпечатки пальцев и делает несколько фото, чтобы проверить по базам, не являюсь ли я серийным убийцей. Затем мы в компании Уоррена из Рыболовства и охраны животных и еще одного помощника шерифа отправляемся на то место, где я нашел тело. Волков, конечно, давно след простыл, но неглубокая могила никуда не делась. Меня отпускают только после полуночи. Уходя, я слышу рассказ Уоррена о том, что медведи, случается, прикапывают свою добычу, чтобы вернуться к ней позже.

Ну ладно, парни. Верьте во что хотите. Надеюсь, они не забудут связаться с матерью Саммер: сообщить, что ее дочь никогда не вернется домой. Ехать в мотель Гаса у меня нет сил, поэтому я снимаю номер в соседнем городке. Я засыпаю в процессе расстановки крестиков на карте, сгенерированной программой MAAT. Они идут через весь штат, следуя фиолетовой полосе охотничьего маршрута убийцы. Каждый крестик – потенциальная Саммер или Челси.

Я готовлюсь ко все более неприятным стычкам с местной полицией по мере нахождения новых тел. Но в какой-то момент они перестанут отвечать заученным «это медведь». Надеюсь…

Лили Эмс была из Сиэтла. Последний раз родители видели ее почти два года назад, когда она решила отправиться в турпоход, упомянув о намерении посетить Йеллоустон и Монтану. Через два дня после Саммер я нахожу ее на глубине примерно метра в трех сотнях километров от ближайшего природного парка. Горло вспорото так глубоко, что виден позвоночник. Глаза Лили полны ужаса. На щеке желтый кровоподтек – свидетельство того, что удар по лицу она получила задолго до того, как остановилось ее сердце. Сначала я орудую совком, потом выгребаю землю руками, чтобы очистить пространство вокруг. Я осматриваю ее стопы – кровавое мессиво. Перед смертью она долго бежала. А он играл с ней.