Охотник - Эндрю Мэйн

– С этим у вас беда, сами знаете. Хотите совет? Пофлиртуйте с Джиллиан, пригласите ее завтра поужинать и в кино, поцелуйте ее, если она может смотреть на вашу распухшую рожу, напомните ей, что она привлекательная женщина, а потом уносите отсюда ноги и в понедельник утром снова станьте профессором. Может, опишете когда-нибудь, как нашли тело Челси. Конец истории.

– Я не могу отпустить его. Джунипер, Челси. Кто еще? Что я за человек, если просто все брошу?

– Живой человек.

– Я и так слишком долго бездействовал.

– Если вы останетесь, то профессору придется уйти.

– Это еще что значит?

Гас бесцеремонно тычет пальцем мне в лицо.

– Вы – стопроцентная жертва. Несчастный случай в замедленной съемке. Честно говоря, я не сомневаюсь, что вы способны найти этого убийцу. Это-то меня и пугает. Боюсь, что вы отправитесь на поиски какой-нибудь зацепки и больше мы вас не увидим. Если вы правы насчет того, кто это сделал, то тела не будет, как не будет и места преступления. Вы станете просто статистикой. – Он кивает в сторону Джиллиан. – А мы с ней будем сидеть здесь вечерами, смотреть в это окно и думать о вашей участи, зная, что вы лежите мертвый в неглубокой могиле в никому не ведомом месте.

– Вы сказали, что если я останусь, то профессор должен уйти. Что это значит?

– То, что здесь не место для ученого. Если вы решили остаться, вам нужно думать как охотник. Вы больше не можете быть просто наблюдателем.

– И как мне это сделать?

– Для начала я дам вам свой дробовик. Также нужно носить с собой пистолет. Мы немного потренируемся, чтобы убедиться, что вы не убьете себя, займемся этим по утрам. И я, конечно, уже далеко не тот, что прежде, но сумею научить такого бедолагу, как вы, отражать удары.

– Спасибо, я ценю это.

Гас качает головой.

– Но этого будет недостаточно. Единственный способ перестать быть жертвой – начать думать, как убийца. А я не уверен, что это в вас есть.

Пять дней спустя солнце опускается в долину на западе, порождая длинные тени и угасающий оранжевый свет, когда я вонзаю лопату в землю и начинаю копать пятую яму, говоря себе, что эта на сегодня последняя. Два года назад было подано заявление о пропаже девятнадцатилетней девушки по имени Саммер Осборн. Она жила в городке Сильвер-Рок, в пяти километрах от Хадсон-Крик. Моя программа выделила этот район как область с высокой вероятностью появления убийцы. Саммер не скатилась так низко по социальной лестнице, как Челси, что делало ее исчезновение еще более подозрительным.

Я все старался понять, была ли моя первая находка, Челси, случайностью или программа MAAT действительно сработала правильно. В глубине души я знаю, что это не случайность, но ученый во мне требует проверить гипотезу. Когда MAAT отметила эту зону красным флажком, я решил проверить, нет ли других пропавших, подпадающих под складывающийся профиль – за последние десять лет таких нашлось шестеро. Саммер была самой последней. Другая причина моих стараний состоит в том, что история с Челси никак не развивается. Они опубликовали предварительный рапорт о возможном нападении пумы или медведя и отправили тело в Бозмен для дальнейшего исследования.

Мне надоела роль психа, врывающегося в полицейские участки с безумными историями про убийцу, маскирующего свои преступления под нападения диких зверей. Теперь моя цель – собрать как можно больше доказательств. Сейчас это означает найти новое тело. Я делаю перерыв в работе и осматриваю лес вокруг. До шоссе всего метров пятьдесят, но мне кажется, что я в тысяче километров от цивилизации.

Дробовик Гаса лежит в моем рюкзаке, а его пистолет за поясом. Ему не пришлось долго меня убеждать, что в лесу безоружному делать нечего. Я израсходовал целую коробку патронов, пока не убедился, что не разучился пользоваться огнестрельным оружием. Я, конечно, знаю, за какой конец держать пистолет, но не уверен, что буду достаточно быстрым и решительным, если придется его использовать. Но какая-никакая защита лучше, чем ничего – обычного спрея, отпугивающего медведей, наверняка будет недостаточно, если я встречу убийцу.

Конечно, вероятность того, что я случайно наткнусь на него в лесу, чрезвычайно мала, но…

Случайно…

Я откидываю очередную лопату земли и вижу грязный кусок фиолетовой ткани. Я замираю как вкопанный. Не от радости находки. От подавляющего чувства страха. Я бросаю лопату, натягиваю латексные перчатки и дальше убираю землю руками. По мере того как я осторожно удаляю грязь, начинает появляться контур головы. Видневшаяся ткань – это футболка. Когда я отодвигаю ее, на меня смотрит мертвенно-бледное лицо с молочно-голубыми глазами, под стать утреннему небу. Пряди светлых волос падают на лицо, будто ждущие, чтобы хозяйка их отбросила. Я открываю торс, обнажая тело с темными, забитыми грязью ранами на ее маленькой груди.

У Саммер вспорот живот, из дыры торчат зловонные раздувшиеся внутренности.

Мне нужны образцы, но сперва надо прийти в себя – меня поражают ее распахнутые глаза. Странно, что они мало разложились; наверное, этому помогла закрывшая лицо футболка и химический состав почвы вокруг. Кажется, в этих глазах застыло то, что она видела в мгновение своей гибели.

Я делаю шаг назад и прислоняюсь к дереву, пытаясь восстановить дыхание.

«Будь ученым, Тео. Твоя скорбь ей сейчас ни к чему, ей нужно, чтобы был найден тот, кто сделал это с ней».

Я опускаюсь на колени, продолжая очищать землю вокруг нее.

Стряхивая грязь с ее рук, я думаю о том времени, когда Саммер была ребенком и ее мать купала ее. Если бы ее мать знала, какую судьбу уготовил мир ее маленькой девочке, отпустила бы она ее от себя? Руки у нее одеревеневшие, как и должно быть. Я поднимаю правую достаточно высоко, чтобы сфотографировать порезы и взять образец ткани. Рука на мгновение загораживает ее глаза, но, когда я кладу руку на место, девушка продолжает смотреть в небо, словно в поисках Бога.

Там никого нет, милая. А если есть, то Ему все равно.

Мое ухо дергается, и я чувствую, что за мной наблюдают. Я пытаюсь проанализировать свои ощущения, и они только усиливаются: теперь у меня по спине бежит холодок. Сначала я окидываю взглядом стволы деревьев передо мной, потом чуть поворачиваю голову. Метрах в пятнадцати, на склоне холма, я вижу три пары горящих глаз, отражающих заходящее солнце.

Волки. Крупные.

Должно быть, они почуяли труп задолго до того, как я докопался до футболки, и, привлеченные запахом, собрались посмотреть и подождать. Нельзя оставлять ее здесь. Челси я зарыл потому, что ее некому было снова отрыть. Как только я покину Саммер, не важно, насколько глубоко она будет лежать и чем я ее укрою, волки придут за ней. Они знают, что она здесь. Значит, я должен забрать ее с собой.

К тому моменту, когда я полностью раскапываю тело, солнце уже зашло. Я положил фонарь на край ямы, чтобы он светил на волков, но, пока я был занят делом, они исчезли. Аккуратно приподнимая тело и перекладывая его на расстеленный брезент, я снова замечаю блестящие глаза, и в этот раз гораздо ближе. Они ушли от направленного на них луча и теперь находятся всего в нескольких метрах. Считается, что волки сторонятся людей и нападают исключительно редко. Но я не знаю, какие есть данные по одиночкам в лесу, сидящим рядом с разлагающимся трупом.