Шерлок Холмс и Золотая Птица - Фрэнк Томас

Не без торжества я заметил, что преступный король вышел изсебя, он раздраженно кусал губы, уже жалея о своем поведении. Я немногопридвинулся, вынудив собеседника задрать голову. Чу Санфу продолжал небрежногладить мангуста, но его свободная рука потянулась к маленькому гонгу на столе.Быстрый щелчок длинного ногтя послужил бы сигналом для гиганта за деревяннойпанелью или других бандитов, прятавшихся за ковром. Я слегка покачал головой:

— Да, сэр, я очень недоволен.

Глаза китайца расширились, он все еще не владел собой:

— Полагаю, наши методы несколько необычны…

— Вздор! — прервал его я. — Я точно так же мог быть оглушен уличнымграбителем или засунут в мешок, как это принято у американских преступников. Вовсяком случае, я стою здесь и не сомневаюсь, что именно сейчас ваш эмиссарговорит с Холмсом и делает ему мрачные намеки в отношении моей судьбы. Этосамое заурядное похищение и ничего больше. Признаюсь, я разочарован: Холмсговорил о вас как об умном человеке.

Унизить сильнее было невозможно. Китаец больше не могтерпеть свое положение, он поднялся, приблизив свое лицо к моему:

— Доктор Ватсон, вы верно догадались, что играете рольтовара в этой сделке, которую я хочу предложить мистеру Холмсу. Вы останетесьна некоторое время моим… скажем, гостем. У Холмса есть определенныевозможности, он может затруднить обмен, воспользовавшись какой-нибудь уловкой.Не вижу причин для того, чтобы сделать ваше временное пребывание здесьнеприятным.

Он неожиданно хлопнул в ладоши, и часть занавески поднялась.Две очаровательные китаянки впорхнули в комнату. Нежные лица с покорнымиминдалевидными глазами свидетельствовали о том, что девицам было не большешестнадцати лет. Узкие халаты подчеркивали зрелые формы стройных тел.

— Хорошая еда, напитки и компания помогут скрасить часыожидания, доктор.

Этот негодяй имел наглость бросить на меня хитрый взгляд,словно ожидал, что я немедленно размякну. Пришлось напустить на себя видкрайнего презрения:

— Сэр, мы зря тратим время. Вы, вероятно, захотите от меняузнать, что обнаружил мистер Холмс и какие шаги собирается предпринять послемоего возвращения. Если я вернусь, разумеется, — добавил я, прежде чем он успелсделать это очевидное замечание.

— Посудите сами, — продолжил я, не позволяя китайцуперехватить инициативу, — что я могу знать о деятельности величайшего умаАнглии, будучи всего лишь биографом? А если мне и известно кое-что, неужели вывсерьез рассчитываете на мою откровенность? — В последнее заявление я вложилнеобходимую долю презрения: — Это Англия, сэр. Мы здесь сделаны из болеепрочного материала.

Чу Санфу злобно хлопнул в ладоши, и девушки исчезли. Незнаю, сколько еще его людей таилось поблизости, но азиат явно не желал, чтобынаш разговор был услышан. На некоторое время Чу отвернулся от меня, и язаметил, что он тяжело дышит. Потом китаец ткнул пальцем в маленький гонг настоле, раздался высокий звон. Панель, через которую я вошел, мгновенноотодвинулась. Мой провожатый стоял в проходе, скрестив на груди огромные руки.Чу Санфу снова повернулся ко мне:

— Вы вернетесь в место вашего заточения, и мы посмотрим,каким будет следующий ход мистера Холмса.

— Каким бы он ни был, — ответил я с явной бравадой, — длявас он окажется полной неожиданностью.

Уходя, я заметил в глазах китайца неприкрытую тревогу. Холмсбыл прав: Чу Санфу любил строить планы и нарушение их выводило азиата изравновесия. С видом победителя я покинул комнату.

Гигант повел меня назад подземным лабиринтом. Мнепоказалось, что мы возвращались прежним путем; теперь я смотрел внимательнее ибыл поражен тем, что штаб Чу Санфу представлял собой миниатюрный подземныйгородок. Кругом были люди. Я постоянно ощущал их присутствие, но, по всейвидимости, им настрого запрещено было показываться мне на глаза. Настроительство тоннелей ушел колоссальный труд, и было непонятно, куда девалсявынутый грунт. Мне пришло в голову, что Чу Санфу воспользовался заброшеннойветкой метро. Если это так, вычислить местоположение бандитского гнезда будетне сложно.

Мой страж подождал, пока я устроюсь в комнате. Все говорилоо том, что гигант собирался выполнять свои обязанности охранника со стоицизмомазиата. Неожиданно я вспомнил об огромном китайце, обезвреженном ВейкфилдомОрловым.

— У вас есть брат? — спросил я, когда мой тюремщикповернулся, чтобы уйти.

Немигающие янтарные глаза посмотрели на меня, бритая головаслегка кивнула.

— С ним все в порядке. Он в хороших руках.

Возможно, мне только показалось, но в его янтарных глазахмелькнуло выражение облегчения. Гигант снова собрался уходить. Закрывая дверькомнаты, он спросил:

— Вам ничего не нужно?

Я ответил отрицательно. Дверь закрылась. Маленькая свечкаосвещала мою тесную темницу. Я услышал, как снаружи щелкнул замок. ТощийГиллиган открыл бы его за минуту. Разболтанная дверь не выглядела надежной.Пожалуй, выломать ее удалось бы даже мне. Некоторое время я развлекалсяобдумыванием этой мысли, пока не сообразил, что все равно не справлюсь со своиммогучим охранником. Вздохнув, я отказался от надежд на самостоятельноеосвобождение.

Будь я знаком с некоторыми индийскими поверьями, я прекраснопровел бы время, созерцая собственный пупок. Увы, пришлось поискать себе другоезанятие, и я принялся вспоминать странную историю Золотой Птицы. Чу Санфу,очевидно, собирался обменять меня на Птицу. Я не особенно беспокоился, зная,что Холмс мог без больших потерь расстаться со статуэткой. Сокровища в ней ужене было. Успокоенный тем, что не поставил друга в слишком сложное положение, яуснул…

Через какое-то время меня разбудил скрип двери. Я поднялся,не имея ни малейшего представления о том, который теперь час. Мой желтоглазыйтюремщик стоял в дверях. Он был не один. В комнате также присутствовалссохшийся желтый человек в черной шапке, плотно сидевшей на голове. Незнакомецдержал в руках черную шелковую ленту.

На мгновение мне показалось, что это профессиональныйдушитель, но тощий китаец продемонстрировал беззубую улыбку и знаком велел мнеповернуться. Ленту наложили мне на глаза, и я с трудом подавил вздохоблегчения. Мои руки были связаны спереди топким шелковым шнурком. Потом менявывели из комнаты.