Шерлок Холмс и Золотая Птица - Фрэнк Томас

— Позвольте мне присоединиться к этим словам, — сказалВейкфилд Орлов. Некоторые августейшие особы сильно озабочены предстоящейсвадьбой китайской принцессы и Мориса Ротфилса. Мы все еще не можем доказать,что девица действительно дочь Чу Санфу, хотя наши люди в Гонконге и Сингапуреубеждены в этом. Если они правы, эта свадьба набросит покров респектабельностина деятельность многих темных людей, что весьма нежелательно для моегоруководства. Это обстоятельство дает карт-бланш на любую помощь со стороны моейорганизации. — Его следующие слова поразили меня: — Кроме того, у меня тожеесть личная причина.

Он, вероятно, имел в виду меня, и я не мог поверить своимушам. Если забыть о нечастых проявлениях теплоты в отношении Шерлока Холмса, уагента безопасности было не больше эмоций, чему королевской кобры. Я былсчастлив. Лишись я последнего фартинга, все равно считал бы себя богатымчеловеком. Не каждому удается заслужить дружбу таких людей. Слова Орловарастрогали даже Холмса. Хватило бы трех пальцев на руке, чтобы сосчитатьподобные случаи за долгие годы нашего общения. Да, это был необыкновенный день.Мне показалось даже, что глаза Холмса слегка затуманились. Во всяком случае, онпрочистил горло, сделал глоток бургундского, и неизменная сдержанностьвернулась к нему. Перед нами снова предстал холодный, расчетливый аналитик, мечвозмездия был занесен.

— Как известно, — невозмутимо продолжал Холмс, — яинтересовался знаменитыми бриллиантами, и круг поиска сузился. Доктор МаксБауэр все еще в Англии? — обратился он к Вейкфилду Орлову.

— Он возвратился в Германию, но прибыл королевский ювелирЭдвин Стритер.

— Я с удовольствием прочел его знаменитую книгу. Встреча сэтим джентльменом была бы полезна для нас.

Орлов кивнул, как бы говоря, что это дело будет улажено.

— Мне нужно знать, что за бриллиант был спрятан в ЗолотойПтице, — продолжал Холмс. — Это пароль, который отопрет ворота в крепость Чу.Камень у Базила Селкирка, я уверен в этом. Но старый мошенник немного романтик,и я мог бы получить у него сокровище. Мне нужна и сама Золотая Птица, но мызаберем ее у Китайца. Я собираюсь написать ему письмо, в котором предложувстретиться, если он хочет получить то, что ищет, а также потребую возвратитьПтицу.

Инспектор Макдональд захлопал своими глубоко посаженными глазами:

— Вы хотите сделать китайца своим клиентом?

— Я хочу вернуть бриллиант, — сказал Холмс, но не сталуточнять подробности. Он продолжал смотреть на Макдональда. — Необходимо, чтобыписьмо было доставлено Чу Санфу прежде, чем он осуществит свои новые планы.

Тощий Гиллиган прервал долгое молчание:

— Это я беру на себя. Сидни Сид владеет в Лаймхаусе самымбольшим кабаком. Он позаботится о том, чтобы Чу получил ваше послание.

Холмс, видимо, был доволен.

— Три человека знают историю Золотой Птицы. Базил Селкирк,Чу Санфу и мой клиент Д`Англас. Если нам улыбнется удача, я смогу поговорить скаждым из них.

Должен признаться, что во время военного совета и,разумеется, после него я чувствовал себя в центре внимания. Я прекрасно знал,что мне всегда принадлежала роль помощника, биографа, друга. В огромномбольшинстве дел, связанных с Шерлоком Холмсом, я редко играл важную роль. Мойдруг всегда утверждал, что мои мысли или замечания вызывали у него озарения ипомогали выбрать верный путь, но это щедрое признание всегда казалось мнесомнительным.

В последующие дни население Бейкер-стрит, если только онобыло достаточно наблюдательным, должно было решить, что в нашем районеожидается крупное сражение. Констебли были везде. Все подворотни и укромныеместа наводнили представители закона. Очевидно, Алек Макдональд принял все мерык тому, чтобы похищений больше не было. Холмса раздражало присутствие слугзакона, но он не мешал инспектору охранять нас как зеницу ока. Впрочем, мойдруг не опасался Чу Санфу и его обширной преступной организации, явно считаякитайца змеей с вырванными ядовитыми зубами.

На следующее утро нас почтил своим посещением королевскийювелир. Эдвин Стритер был опрятным человеком среднего роста, с проницательнымвзглядом и деловыми манерами. Мне показалось, что ювелир не любит тратить времявпустую.

— Скажите, мистер Холмс, что вас интересует, — спросил онсразу же после приветствия. — Мистер Орлов дал понять, что вы интересуетесьбриллиантами.

— Бриллиантов много, как сообщил мне доктор Бауэр. Однако…

Наш посетитель рассердился:

— Если вы консультировались у доктора Бауэра, у вас нетнеобходимости беседовать со мной, сэр. Он один из величайших авторитетов вмире.

— Так же как и вы. Я с огромным интересом читал вашу книгу.Думаю, что любой труд, способный захватить и информировать неспециалиста, несетотпечаток величия.

Стритер успокоился:

— Вы очень любезны, мистер Холмс. Хотя мне казалось, чтоваша профессия предполагает знание камней.

— Естественно, когда речь идет о поверхностных сведениях, —согласился Холмс. — Но оказалось, что проблема, занимающая меня сегодня,намного превосходит мои возможности, и я весьма благодарен правительству за то,что оно уговорило вас помочь мне.

Я понял, что Холмс в определенном смысле связал ювелира.Упомянув о правительстве Ее Величества и о его заинтересованности делом Холмса,он поставил Стритера в безвыходное положение. Отказаться от сотрудничества тотуже не имел права. Правда, в этом не было необходимости. Холмс отлично понимал,что если заговорит со специалистом о его работе, тот охотно поделится своимизнаниями. Нужно только польстить его самолюбию.

— Меня интересует знаменитый камень непревзойденногокачества, который считается пропавшим. Можете ли вы назвать что-нибудьподобное?

Вопрос Холмса, несомненно, заинтересовал королевскогоювелира.

— Мистер Холмс, люди отдавали жизнь за бриллианты. Из-за нихразгорались войны. Но мне неизвестно, чтобы великие бриллианты ни с того ни ссего пропадали. Была знаменитая кража трех коронных драгоценностей Франции в1792 году. Один из них, «Регент», был обнаружен и позднее вставлен в шпагуНаполеона. Он находится в Лувре. Второй камень, «Санси», также был найден.

— Да, — заметил Холмс. — Я слышал об этом камне.

— Последним в этой троице был редкий голубой бриллиант. Онснова появился, но его разрезали. Большая часть известна как «Надежда» ихранится в Америке. Следы меньшей затерялись, но в любом случае это незнаменитый камень.