Веер княгини Юсуповой - Наталья Александрова

Она взяла книгу и подошла к библиотекарю.

– Вы не могли бы мне помочь?

– Слушаю вас!

– Кто этот человек, рядом с Феликсом Юсуповым?

– Ну, тут же написано – Илья Сумраков!

– Да, но кто он такой?

– Это светский персонаж дореволюционного Петербурга, дальний родственник Феликса Юсупова. По боковой линии он принадлежал к семье Сумароковых, фамилия Сумраков слегка искажена. Видимо, его предок был незаконнорожденным, почему он и не унаследовал титул и имение Сумароковых…

– А есть о нем какие-нибудь сведения более позднего времени? Что с ним стало после революции?

– Вот, посмотрите эту книгу, – библиотекарь подала Надежде потрепанный томик, озаглавленный «Иных уж нет…» – Эту книгу написал потомок старинного дворянского семейства Ртищевых, оставшийся в России после революции. Во время Второй мировой войны он оказался на оккупированной немцами территории, скитался по всей Европе, в результате перебрался во Францию и там написал обо всех представителях старинных дворянских родов, которые жили в Советской России. О том, как они выживали в трудных условиях и приспосабливались к новым порядкам. Я думаю, здесь есть раздел и об Илье Сумракове.

Надежда поблагодарила ее и взялась за новую книгу. Очень скоро она нашла фрагмент, посвященный интересующему ее человеку. «Илья Николаевич Сумраков, представитель старинного дворянского рода Сумароковых, принадлежал к их побочной ветви, что помогло ему удачно скрыть свое происхождение. Однако вскоре после революции он был задержан по обвинению в причастности к монархическому заговору. Чудом избежал расстрела, убедив большевиков в своем пролетарском происхождении. После освобождения из застенков ЧК Сумраков устроился сторожем в детский дом номер двадцать четыре имени Урицкого, поскольку этот дом располагался в особняке, некогда принадлежавшем его семье. Однако после того, как его опознал кто-то из служащих детского дома, он устроился санитаром в больницу Святой Екатерины на Васильевском острове, а позднее – сторожем на соседнем Екатерининском кладбище. В дальнейшем следы его теряются».

На этой же странице были помещены две старые, весьма нечеткие фотографии. На первой был изображен лощеный мужчина лет тридцати, во фраке и белоснежной манишке, с блестящими от бриолина темными волосами и зажатой в зубах сигарой. На второй – ссутулившийся, небритый человек неопределенного возраста, в поношенной солдатской шинели, валенках и драном треухе стоял в подтаявшем снегу возле покосившихся кладбищенских ворот. Трудно, да просто невозможно было поверить, что это один и тот же человек.

Приглядевшись ко второму снимку, Надежда увидела на воротах странное изображение. Она включила лампу, попросила у библиотекарши лупу и только тогда разглядела какой-то кружок и что-то вроде меча.

Она подошла к библиотекарше, положила перед ней открытую книгу и спросила:

– Вы случайно не знаете, что за изображение на этих воротах? Что это за символы?

– Отчего же не знаю! – ответила та самоуверенно и высокомерно. – Конечно, знаю. Это символы святой великомученицы Екатерины – расколотое колесо, меч и книга. Дело в том, что римляне сначала хотели ее колесовать, но молния разбила колесо, и тогда ей отрубили голову мечом. А книга – это символ ее знаний, ибо Екатерина была весьма начитанной женщиной…

– Спасибо! – перебила ее Надежда.

Она вспомнила, что совсем недавно видела такие же символы на обратной стороне веера, найденного в тайнике в этой самой библиотеке. Там были изображены те же символы – разбитое колесо, книга, меч… но еще кипарис.

Вряд ли это случайное совпадение.

– А что символизирует кипарис? – спросила она на всякий случай.

– Кипарис символизирует смерть и в то же время – вечную жизнь. Кипарисы сажали на кладбищах…

– На кладбищах! – как эхо, повторила Надежда. – Значит, нужно ехать на кладбище… на Екатерининское кладбище!

– Тогда вам нужно поторопиться – кажется, его скоро снесут. Там что-то строить собираются.

На библиотечных часах было около четырех. Скоро начнет темнеть, и правда нужно торопиться. Откладывать посещение кладбища было нельзя – муж прислал сообщение, что вернется завтра.

«Если ничего на кладбище не найду – брошу это дело к черту!» – поклялась Надежда деревянному Ибрагиму.

Тот промолчал в ответ, однако в его взгляде Надежда прочитала сомнение.