Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич

Мы вошли во двор, и к нам навстречу выбежала большая лохматая собака. Но узнав Ксению, она не стала поднимать тревогу, а спокойно стала тереться об ее ноги. Что касается моей особы, то на меня она почему-то не обратила ровным счетом никакого внимания.

– Осторожно, здесь низко, – предупредила Ксения, открывая дверь в дом. Ее слова прозвучали крайне своевременно, ибо не будь они произнесены, появление шишки на моему лбу была бы обеспечено встречей с притолокой.

– Кто тут? – раздался мужской голос. – Это ты, Ксения?

– Я, Андрей.

– Подожди, сейчас зажгу свет.

Ксения взяла меня за руку – и это было ее первым прикосновением ко мне, и ввела в комнату. Вспыхнул свет, и я увидел прямо перед собой красивого совсем еще молодого мужчину. Он сидел в инвалидной коляске и смотрел на нас.

– Познакомься, – сказала ему Ксения. – Это Владислав Сергеевич, а это Андрей Соколов.

Пожатие его руки было сильным.

– Напоить вас чаем? – спросил Андрей. – Мама! – закричал он, – поставь чай. В комнату вошла пожилая женщина с приятным интеллигентным лицом. Сын и мать очень походили друг на друга.

– Это мама, Андрея, Надежда Ильинична, – сказала мне Ксения.

Надежда Ильинична, как мне показалось, многозначительно, с каким-то непонятным подтекстом посмотрела на меня.

– Очень приятно вас видеть, – сказала она. – Весь город говорит только о вас. Сейчас принесу чай. А вы пока садитесь. Ксения, ты же тут не гость, распоряжайся.

Мы сели на стулья.

– Я хочу вам кое-что рассказать об Андрее, – сказал Ксения. – Он журналист, как и я. Мы вместе работали на студии телевидения. Он решил сделать несколько материалов о преступных группировках в нашем городе. Был отснят интересный фильм. Андрею удалось заснять, как мэр города Голландцев общается в одном из притонов с одним из самых влиятельных наших преступных авторитетов. Мы уговорили пустить в эфир эти кадры нашего главного редактору, хотя его буквально трясло, когда он их смотрел. Так все было, Андрей?

– Да, трясло его так, как будто он находился без одежды на двадцатиградусном морозе, – усмехнулся Андрей.

– Это была нашей ошибкой.

– Моей ошибкой, – поправил Ксению Андрей.

– Нашей, – упрямо проговорила Ксения. – Андрей предлагал показать этот материал в нашей совместной с ним передаче, никого не уведомляя об этом. Но я посчитала, что это не правильно и уговорила Андрея устроить предварительный просмотр. Речь шла о большом скандале, я тогда еще не понимала, что о таких вещах у нас нельзя заранее никому говорить, их надо держать в большом секрете.

– Что же случилось дальше?

– У нас в городе почти у каждого жителя есть либо знакомый, либо родственник, который является членом какой-нибудь преступной группировки. Главный редактор испугался и решил не рисковать и сообщил кому-то о взрывоопасном материале. Неожиданно явился директор телецентра и объявил, что наша передача переносится на следующий день по техническим причинам. Такое периодически случалось и раньше, так как вся наша аппаратура на ладан дышит. И мы не особенно расстроились. Но все же решили на всякий случай не оставлять кассету в студии и унести с собой. Сначала это хотела сделать я, но Андрей настоял, что сам ее возьмет. Мы вместе шли из студии до памятника Победы, а затем как обычно разошлись; каждый пошел к своему дому. Пройдя немного, я почему-то обернулась и посмотрела на него; Андрей шел быстрым шагом, он хотел скорее попасть домой, так как был сильно голоден. – До этого момента бесстрастный голос Ксении вдруг дрогнул.

– Дальше я сам расскажу, – сказал Андрей, – если, конечно, нашему гостю это интересно.

– Мне это очень интересно и важно, – искренне заверил я.

– Было темно, и они догнали меня буквально в тридцати метрах от дома. Их было трое. Когда-то я немного занимался боксом и мог бы отбиться от них. Но я не ожидал нападения, так как все произошло почти мгновенно. Машина остановилась в нескольких сантиметрах от меня, они выскочили из нее и сразу же набросились на меня. В руках одного их них был металлический прут, он ударил им меня по позвоночнику. Боль была такая адская, что я почти сразу потерял сознание. Правда, я успел громко крикнуть, но никто не вышел, хотя я знаю, что многие видели, как меня избивали. Они забрали пленку, несколько раз ударили меня прутьем, ногами – и укатили. Кто-то сообщил моей маме, она выскочила из дома, меня доставили в больницу. Ну а дальше все как положено. Через три месяца меня выписали. Я знаю, всех интересуют мои ноги; врачи говорят, что я парализован до конца жизни.

– Ничего нельзя сделать? – спросил я.

– Трудно сказать. В этом городе – нет, и в этой стране скорей всего – нет. А так… Кому нужен бывший журналист, ставший инвалидом.

– Ты не прав, – быстро произнесла Ксения. – Я много раз тебе предлагала…

Но что предлагала Ксения, мне не удалось узнать, так как появилась Надежда Ильинична с выпускающим облака пара чайником. На столе быстро появились чашки, печенье, конфеты.

– Простите, но мы живем скромно, на мою пенсию, да на его пособие. Вот еще Ксенечка помогает.

– Не думайте об этом, – сказал я. – Если я стану мэром, мы что-нибудь попытаемся сделать.

– Все надеются на вас, – сказала Надежда Ильинична. – Некоторые даже ставят в церкви свечи за ваш успех. Я бы тоже поставила, если бы верила. Но после того, что случилось с Андреем… Знаете, что-то мешает верить.

– Этих бандитов нашли? – спросил я.

– Да где там, кто ж их будет искать, – отозвалась мать Андрея. – Хотя не удивлюсь, если милиция знает их всех по именно. Все хотела вас спросить: как вы думаете, почему в мире такая несправедливость? В чем Андрюшенька провинился? Он же хотел, чтобы всем было бы лучше.

– Несправедливость в мире побеждает потому, что справедливость везде уступает ей. Слишком она слаба и пуглива. Пригрозит ей какой-нибудь подонок, она сразу же прятаться. Если мы сумеем их одолеть, таких историй в этом городе больше не будет. Ну а не сумеем, сами понимаете…

– Помоги вам бог.

– И этих подонков попытаемся найти. Думаю, это в самом деле не так уж трудно. Было бы желание. В небольшом городе все про всех знают.

– Мы знаем, кто это сделал, по крайней мере у нас есть предположения, – вдруг сказала Ксения.

– И кто?

– Это люди из группы Монаха, вернее Монахова. Но он очень силен и влиятелен, его пока не достать.

– Посмотрим.

– Пейте еще чай, – сказала Надежда Ильинична, заметив, что моя кружка опустела. Я согласно кивнул головой; почему-то меня мучила жажда.

Чаепитие я совмещал с тем, что наблюдал за Ксенией и Андреем. У меня не было сомнений, что эти люди были очень близки, но вот конкретно какие их соединяют узы, это было мне не совсем понятно. Их поведение по отношению друг к другу было несколько странным; Ксения всячески проявляла внимание к нему, демонстрировала тесную с ним связь, он же старался держаться подчеркнуто отчужденно.