Четвертое июня. Пекин, площадь Тяньаньмэнь. Протесты - Джереми Браун

высокомерию иностранцев и защищали бы территориальную целостность страны. Но, несмотря на все недостатки «ханьскоцентричного» городского демократического движения, в котором доминировали мужчины, этнические меньшинства, наблюдавшие за событиями весны 1989 года и участвовавшие в них, осознавали возможность реальных перемен. Более прозрачная и менее репрессивная политика правительства, даже если в нем преобладают националистически настроенные ханьцы, была бы долгожданной переменой. Описывая настроения уйгуров, протестовавших на улицах Урумчи в мае 1989 года, Нури Туркель сказал:

«Если это удастся, у нас будет лучшая жизнь» [Kuo & Turkel & Dölet 2019].

Глава 19

Центростремительные процессы

По словам политолога Джеймса Туна, протесты 1989 года были «первым общенациональным общественным движением неповиновения в современном Китае» [Tong 1998: 325]. В апреле по количеству протестов лидировали следующие регионы: Цзянсу, Хунань, Сычуань, Шэньси, Ляонин, Аньхой, Чжэцзян и Гуандун. В Тибете, Нинся, Синьцзяне, Гуанси и Цзянси протестов было меньше, они начались только 16 мая. Анализ протестов по регионам, проведенный Туном, показывает, что демонстрации прошли во всех провинциях и автономных районах Китая. Джеймс Тун считает, что протесты были более масштабными и частыми в столицах провинций, городах с большим количеством студентов, в районах с большей коммерциализацией и в местностях, имевших прямую связь и транспортное сообщение с Пекином.

Отредактированный социологом Джонатаном Унгером сборник документов о протестах в провинциях показывает, в какой мере за пределами Пекина «брали пример с событий в столице» [Unger 1991a: 3]. Новости о маршах, лозунгах, автономных организациях, диалоге между студентами и официальными лицами и голодовках в Пекине, переданные по телефону, факсу и зарубежным радио, вызвали аналогичные действия в других городах. Множество жителей по всему Китаю, особенно в крупных городах, уделяли пристальное внимание и вдохновлялись событиями в Пекине. Но иногда события и люди за пределами столицы влияли на происходящее в Пекине, и все движение перестраивалось в неожиданном направлении. В направлении «от периферии к центру» население всего Китая делилось энергией и идеями, которые подпитывали протестное движение в столице. Кроме того, насилие и вандализм в Сиане и Чанше 22 апреля привели Дэн Сяопина и Ли Пэна к мысли, что для предотвращения распространения «беспорядков» необходимо применять жесткие меры.

До 15 апреля 1989 года не было очевидно, что Пекин станет центром общенационального протестного движения. В 1986 году далеко за пределами Пекина начались студенческие демонстрации, требующие решения местных проблем. 5 ноября 1986 года более десяти тысяч студентов прошли маршем в городе Чанше провинции Хунань. Им удалось добиться аудиенции у губернатора Сюн Цинцюаня. 12 представителей от студентов встретились с Сюном, чтобы обсудить два конкретных требования. Первое касалось следующей ситуации: Хунаньский педагогический университет пригласил на работу профессора математики Вэй Лижэня, профессор покинул Хунаньский университет. Первоначальный работодатель Вэй Лижэня отомстил ему, направив рабочих для выселения профессора из служебной квартиры, рабочие применили физическую силу. Студенты требовали, чтобы виновные были привлечены к ответственности. Второе требование касалось улучшения качества еды в студенческой столовой. Губернатор Сюн посмеялся над некачественной едой, но сказал, что разберется с этим. Сюн также принял меры по первому вопросу, наказав нападавших на Вэя.

По словам Тан Байцяо, студента Хунаньского педагогического университета, присутствовавшего на встрече, «прецедент нашей кампании распространился по всему Китаю». Тан считал: победа студентов Чанши показала, что массовые марши против руководства в провинциях могут принести результаты [Tang 2011: 53–57]. В декабре 1986 года произошли протесты в Университете науки и технологий в округе Хэфэй провинции Аньхой. Студенты требовали права на выдвижение своих кандидатов в собрания народных представителей. Затем демонстрации прошли в Ухане и Шанхае [Kwong 1988]. В 1986 году студенты протестовали в Пекине, но это была реакция на события, начавшиеся за пределами столицы.

Студенты по всему Китаю отреагировали на смерть Ху Яобана 15 апреля 1989 года. 20 апреля в Сиане тысячи студентов атаковали правительственный комплекс зданий провинции Шэньси.

Делегация студентов встретилась с провинциальными чиновниками и выдвинула требования: улучшить образование в Шэньси и объяснить, почему Ху Яобан подвергся чистке в 1987 году. 21 апреля, за день до похорон Ху в Пекине, студенты в Сиане возложили венок перед зданием правительства провинции [Esherick 1991: 82]. Согласно «Шэньси Жибао», около 22:30 сто человек «неустановленного положения» (эвфемизм для не-студентов) положили венок на трехколесную тележку и везли его по улицам города, они бросали камни в автобусы и перевернули два такси. Процессия направилась к вокзалу, где было совершено хищение сигарет, фруктов и напитков. Полиция задержала 18 человек [Сюэчао 1989].

22 апреля, в день похорон Ху Яобана, на площади Синьчэн в Сиане собралось более 40 тысяч человек. Около 13:00 группа протестующих прорвалась через полицейское заграждение и попыталась добраться до здания правительства. Два часа спустя будка охраны правительственного здания загорелась; вскоре после этого загорелось два грузовика. В 19:25 небольшая группа протестующих ворвалась в здание областной прокуратуры и суда, они поджигали помещения и автомобили. Через полчаса пять тысяч полицейских силой вытеснили протестующих с площади Синьчэн, арестовав 164 человека, в том числе 31 студента [Сианьши 1989]. По словам студентов, полицейские избивали пытавшихся спастись людей дубинками [Esherick 1991: 85].

На следующий день высшее руководство Пекина получило бюллетень Министерства общественной безопасности с подробным изложением «жестокого избиения, разгрома, грабежей и поджогов» в Сиане, в результате которых, как сообщается, пострадало более 150 офицеров общественной безопасности [Сианьши 1989]. Высшее руководство также ознакомилось с бюллетенем о событиях в Чанше 22 апреля. Протесты в Чанше были зеркальным отражением того, что произошло в Сиане: люди штурмовали здание правительства, разгромили при этом шесть офисных помещений. Тем же вечером группы протестующих отделились от десятитысячной толпы, собравшейся на площади Первого мая в Чанше. Отделившиеся, как сообщается, разрушали и грабили магазины и громили железнодорожный вокзал. В час ночи 23 апреля на место прибыло более 400 силовиков. Им потребовался час, чтобы разогнать толпу, 108 человек были арестованы. Высшее руководство в Пекине, читавшее бюллетень, узнало, что 25 полицейских получили ранения [Шаошу буфа 1989]. В официальных отчетах, которые я видел, не упоминаются раненые среди гражданского населения в Чанше и Сиане. Протестующие в Сиане, тем не менее, оспорили версию правительства о том, что произошло 22 апреля, заявив, что 11 или 13 мирных жителей погибли, и разместили фотографии полицейских, «пинающих и избивающих окровавленных студентов» [Esherick 1991: 85–86].

Ли Пэн выразил серьезную обеспокоенность беспорядками в столицах двух провинций, написав в своем дневнике 22 апреля, что Центральный военный комитет одобрил отправку четырех тысяч солдат в Сиань для помощи полиции [Чжан 2010: 73]. Отдавшие месяцем ранее приказ армии занять Лхасу высшие руководители снова поспешили мобилизовать войска НОАК на случай, если они понадобятся для подавления гражданских беспорядков в Шэньси. Хотя солдаты, отправленные в Сиань, не стреляли в протестующих, подготовка армии к выступлению против демонстрантов 22 апреля была одной из первых и далеко не последней мерой. В марте Дэн Сяопин санкционировал введение военного положения в Лхасе, а в апреле перебросил войска в Сиань. Приказ солдатам убивать мирных жителей в Пекине казался невозможным, однако путь к расправе 3 и 4 июня уже не удивляет – в свете того, как быстро Дэн обратился к армии в марте и апреле 1989 года.

Комментируя беспорядки в Чанше, Ли Пэн отметил, что «люди вне закона сеяли смуту», переворачивали автомобили и ранили полицейских. «Такого серьезного бунта не было со времен Культурной революции, – добавил Ли к записи в своем дневнике от 23 апреля. – Беспорядки, сопровождающие студенческое движение, имеют большой размах и распространяются по всей стране». 25 апреля Ли Пэн отправился в резиденцию Дэн Сяопина и доложил о ситуации [там же: 75].

По словам Ли, Дэн «подтвердил, что это беспорядки направлены на противостояние руководству КПК и социалистической системе» [там же: