Временные трудности 4 - Максим Томилко

время даже выпросил у врача русско-польский словарь, но потом, одним прекрасным утром, к нему в палату вошёл строгий мужчина в штатском костюме с официальным видом и кожаным портфелем. Он ещё не успел ничего сказать, но расслабленную негу Егора как рукой сняло. Гость молча пододвинул к его кровати стул, уселся, положил портфель на колени и, бросив на словарь внимательный взгляд, спросил:

– Вы говорите по-русски? – дождавшись неуверенного кивка, он открыл свой портфель, заглянул внутрь, зашелестел бумагами и, не поднимая глаз, продолжил. – Я следователь районной прокуратуры Степанов Арсений Леонидович. Мне необходимо допросить вас про обстоятельства смерти гражданина…

Он извлёк тонкую картонную папку, распахнул её и вновь зашелестел бумагами.

– Квятковского. И ещё троих граждан, чью личность мы пока не установили.

Следователь извлёк из портфеля небольшую чернильницу, но потом, оглядев палату, вероятно, в поисках стола, спрятал обратно. Достал карандаш, какой-то бланк и спросил:

– Имя, фамилия, год рождения.

– Анджей Вишневский, – Егор пару секунд помедлил, делая вид, что вспоминает, а потом честно сказал. – Я не знаю.

Егор старательно имитировал акцент и очень переживал, как бы не переборщить.

– Как это ты не знаешь? – удивился следователь и вонзил в него подозрительный взгляд.

– Не помню. Голова болит – ударился. Мало помню.

Степанов смерил его недоверчивым взглядом, а потом с улыбкой поинтересовался:

– И как убивал не помнишь?

– Помню. Я раньше не помню. Маму не помню.

– Ладно, – покладисто согласился следователь, – рассказывай, что помнишь.

– Они меня звали. Я пошёл. А они говорят: «Он нас видел. Убери.» Я плохо говорить, а понимаю, – Егор на секунду задумался и поправился, – но понимаю.

– Можно и так сказать, – улыбнулся следователь. – Дальше, что было?

– Я понял. Они… – он помедлил, будто подбирая слова, и решил «помочь» себе польским словом, – бандита. Убить хотят. Пистолет их взял – стрелял. Он меня стрелял. Потом убежал.

– А ты их раньше видел?

Егор отрицательно покачал головой.

– Так. Понятно, – следователь, так и не записавший ни слова кроме имени и фамилии, убрал бланк допроса в портфель и молча вышел из кабинета.

Егор напрягся. Не переиграл ли? Этот парень не производил впечатления глупого человека. Мог и заподозрить…

Следователь Степанов отсутствовал около часа, но потом вернулся и достал из портфеля уже заполненный чернилами бланк:

– Так, Анджей, смотри – я твой рассказ записал подробно. Вот тут подпиши. И вот здесь ещё, – он подложил под бланк картонную папку, обмакнул перо в пристроенную на стуле чернильницу и протянул Егору. Тот старательно вывел «Andrzej» и даже ухитрился не посадить кляксу. Степанов прочёл, улыбнулся и старательно подул на автографы.

– В общем, так, – заявил он, собирая свои вещи обратно в портфель, – мне с твоим делом всё ясно. Не переживай. У советской власти к тебе нет претензий. Да и убитые эти все с оружием были, так что самая настоящая самозащита получается. Сержант Бутько и милиционер Буров твои показания подтверждают, да и характеристику тебе они очень хорошую дали. Предлагали даже зачислить тебя в бригаду содействия милиции, но капитан Акимов вариант получше придумал. Во Львове в прошлом году открылась школа милиции. Два года отучишься – получишь звание “лейтенант милиции” и квалификацию “юрист”. Ты по-русски уже хорошо говоришь, значит, способности есть. Ещё подучишь и поступишь. Мы тебе рекомендацию дадим. А насчёт памяти – не переживай. Я разговаривал сейчас с врачом. Это амнезия называется. Говорит, что такие случаи бывают и память ещё может вернуться. А нет, так начнёшь жить с чистого листа.

Он протянул ему ладонь, прощаясь, и Егор, конечно же, ответил на рукопожатие.

– Выздоравливай, герой, – улыбнулся следователь и ушёл.

Егор перевёл дух. Вроде как пронесло. Он вообще ожидал, что следователь в конце своей речи объявит ему благодарность за ликвидацию особо опасной банды, но его, видимо, сенат не уполномочил.

Юля

Телега бандитов вместе с гнедой кобылой была без особых хлопот пристроена в Стрые и во Львов Юля добиралась на попутках. Ей удалось разжиться довольно большой корзиной, в которую спокойно поместилось и наследство покойного штабс-ротмистра Мауша, и новое платье, и кое-какое бельё, вкупе с различными женскими мелочами. Теперь, если не считать оружия и узелка с золотом, она практически ничем не отличалось от многочисленных жительниц окрестных деревень, приехавших в город по своим надобностям.

Она немного потолкалась по рынку, где пополнила запас папирос и купила продуктов. Там ей на глаза попался здоровенный увалень, который довольно неосмотрительно сунул свой весьма пухлый лопатник в задний карман штанов, давно и по праву именуемый среди посвящённого люда «чужой». Юля тут же внимательно профильтровала окружающих, на предмет возможной подставы и даже сделала в ту сторону пару шагов, но вспомнив печальный опыт незабвенного Шуры Балаганова, резко передумала и отправилась прочь. Пухлые пачки ассигнаций, которые ждут её завтра в казино, всё равно не влезли бы в этот лопатник, поэтому не стоило лишний раз дразнить фортуну и понапрасну искушать судьбу.

Таскать с собой пару-тройку кило золота было глупо, поэтому основную часть своих богатств они надёжно спрятала на старом мыловаренном заводе, где они в своё время весьма неплохо провели вечер в компании Вацлава и его друзей. Решив, что десятка не очень приметных изделий ей вполне хватит, она отправилась на поиски помощника. Путешествующая в одиночестве молодая девушка привлекает гораздо больше внимания, чем влюблённая парочка. Ухмыльнувшись этой мысли, Юля свистнула извозчика и покатила в центр города, где в это время по идее должен был снимать комнату один ловкий малый, с которым она случайно познакомилась в кабаке во время алкогольного вояжа с подручными Поляка и Егором.

Егор

Вопрос с зачислением Егора в школу был решён удивительно просто. Капитан Акимов, докладывая заместителю наркома внутренних дел Украинской ССР, начальнику УНКВД Львовской области Василию Тимофеевичу Сергиенко о ликвидации банды, счёл нужным упомянуть о том, что на этот раз отличились не специально обученные чекисты, а простой польский паренёк, к слову, получивший пулевое ранение в грудь. Сергиенко заинтересовался и, вникнув в подробности, поддержал идею Акимова о зачислении Анджея Вишневского во Львовскую школу милиции. Выразил только сомнение, сможет ли тот нормально обучаться без нормального образования и знания русского. Но, узнав о том, что молодой поляк самостоятельно занялся изучением языка и уже делает определённые успехи, даже поставил его в пример, как образец человека, всеми силами стремящегося поскорее влиться в большую многонациональную семью советского государства.

Поэтому после выздоровления Егор прямиком направился во Львовскую школу милиции, и там, щеголяя новенькими сапогами (премия за ликвидацию банды, торжественно вручённая ему сержантом Бутько в день