Охотники за пламенем - Хафса Файзал

Дин тут же схватил её за руку.

– Мираж, Зафира. – Он кивнул вправо. – А вон там – оазис.

– Откуда ты знаешь?

О миражах Зафира слышала только в сказках. Они всегда казались ей волшебными, чудесными, но теперь обратились в насмешку, способ увлечь жаждущих, чтобы песок смог без труда поглотить их.

Сначала Дин указал в небо, где кружила тройка птиц, а затем – вниз, где изогнулась финиковая пальма.

– Жизнь. Здесь есть жизнь.

Наконец-то подойдя к небольшому водоёму, Зафира удивилась представшей перед ней зелени. Диким папоротникам и ярким кустарникам. Вода оказалась настолько чистой, что, словно зеркало, отражала облака. Но как только Дин сложил ладони и наклонился, чтобы попить, под мерцающей гладью Зафира увидела сверкающие чёрные камни.

И в тот же миг вспомнила Серебряную Ведьму.

– Ну что, Охотница? Что скажешь? – поддразнил Дин, пропуская воду сквозь пальцы.

– Я бы не рискнула пить. – Скривив рот, Зафира протянула ему бурдюк.

– Ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно? – фыркнул Дин, ограничившись одним глотком.

– Пока не умру от жажды и голода, буду притворяться, что может, – отчеканила девушка, прикрывая кожу от солнца.

Дин покрутил джамбию, глянул вперёд.

– Будем надеяться, что до этого не дойдёт.

Если и было что-то, чего Зафира никогда не делала, – так это не надеялась. Надежду она считала такой же болезнью, как и любовь.

Они шли молча, ощущая пустыню вокруг и взгляд, что беззвучно следил за ними. Ифрит? Или кто-то похуже?

– Как твой компас оценивает наше продвижение? – спустя некоторое время поддразнила Зафира.

Дин, сунув прибор обратно в карман, бросил на неё удивлённый взгляд.

– Моё что? Понятия не имею, о чём ты болтаешь.

Она хлопнула его по голове, и юноша рассмеялся. Звук его смеха напомнил о доме. Зафира была рада компании Дина. Рада, что не оказалась одна в этом неизведанном месте.

Зафира держала стрелу наготове, напряжённая и сосредоточенная, однако после долгого похода в тишине, без малейшей возможности понять, с какой стороны от них зависло солнце, она всё-таки позволила плечам расслабиться. Возможно, Зафира вообразила следящие за ними глаза, поскольку в один момент они пронзали её сзади, а в следующий – уже спереди.

Быть может, рассказы о Шарре – простое преувеличение? Быть может, опасность заключается лишь в том, что в пустыне можно с лёгкостью стать жертвой миража или попасть в песчаную бурю?

По крайней мере, она убеждала себя в этом.

Пока вдруг не услышала звук, которого ждала. Где-то далеко, но при этом достаточно близко, чтобы волосы на руках встали дыбом.

Звук, изданный кем-то, кто старался не шуметь.

Два деменхурца шагали бок о бок, своей белой, почти прозрачной кожей и аристократическими чертами лица напоминая призраков. Хотя, как заметил Насир, фигура Охотника по большей части скрывалась под тяжёлым плащом и капюшоном. Несомненно, дурак задыхался в своём одеянии.

Однако, если услышанное Насиром было правдой, Охотник скорее превратился бы в лужу пота, чем раскрыл бы свою личность. Принц никак не ожидал, что он прибудет на Шарр со спутником. Но… исправить эту ошибку труда не составляло.

Охотник беззвучно скользил по руинам; спутник следовал за ним по пятам. Сын султана взял в руки лук.

– Всегда готов? – спросил Альтаир, проследив за взглядом Насира.

Rimaal. Что за человек.

Генерал тоже прицелился, используя одну из стрел Насира.

– Всякое может случиться, – пояснил Альтаир с натянутой улыбкой. – Я слышал, что Охотник никогда не промахивается, а мне не хотелось бы, чтобы моего дорогого принца пронзила одна из его тонких веточек.

Альтаир, казалось, много чего слышал, а потому после ночи в таверне Насир начал приглядываться к генералу, хотя раньше и думал, что того интересуют лишь женщины да выпивка. С кем же Альтаир делился своими знаниями? С Гамеком? Навряд ли.

Альтаир нырнул под выщербленную временем арку. Насир тем временем отодвинул в сторону груду обломков, готовя собственную стрелу. Выдохнув, он прицелился во второго деменхурца, который смотрел вслед Охотнику с какой-то… тоской?

Его взгляд заставил Насира задуматься. У Принца Смерти появился шанс остановиться. Разрушить хватку отца и сохранить осколки человечности, которая томилась где-то в уголке его чёрного сердца.

У Насира был всего лишь один выстрел, одна стрела, прежде чем они утратят момент неожиданности.

Он вздохнул. Очистил свой разум от сомнений.

Тетива хашашина, созданная пелузианцами из Крепости Султана, натягивалась беззвучно. Насир прицелился и собирался уже выпустить стрелу, но вдруг услышал, как натягивается другая, менее тихая тетива. Охотник и его спутник шли впереди. Альтаир находился слева, а значит…

Где-то, скрывшись от глаз, прятался кто-то другой. Пульс Насира участился. Кто это? Тот, о ком во дворце предупреждал Гамек? Или, что ещё хуже, ифрит? Тёмный наконечник стрелы выглядывал между столбами известняка.

Целясь в Альтаира.

Насир сжал челюсть, но прицела не изменил.

Если бы неизвестный лучник убил Альтаира, Насиру не пришлось бы наблюдать, как угаснут его лучезарные глаза. Лучезарные? Нет, Насир не был трусом. Единственная причина, по которой генерал до сих пор был жив, заключалась в том, что Насир в нём нуждался. Альтаира должен был убить Насир. Он не желал, чтобы кто-то другой выполнял за него работу, каким бы соблазнительным это ни казалось.

Он слышал, как натянулась тетива лучника. Прицел был шатким, но верным.

Он видел Альтаира, который не обращал внимания на стрелу, направленную в его сердце.

Насир выдохнул.

Три стрелы одновременно взмыли в воздух.

Зафира услышала треск тетивы. Трижды. Всё произошло слишком быстро. Сначала она увидела летящую в неё стрелу.

И тут же услышала крик Дина. Почувствовала руки, схватившие её за плечи и оттолкнувшие в сторону. Собственную стрелу Зафира выпустила не глядя, доверившись лишь чувствам и сердцу, ибо не могла видеть, не могла думать. Шорох. Где-то за спиной. Земля устремляется к лицу. Песок скользит по щеке. Камни упираются в кости. Звук, звук, ещё звук ударяет в уши.

А потом…

…тишина.

Пока наконец сознание не возвращается с таким необходимым глотком воздуха. Нет.

Зафира с трудом поднялась на ноги. А жадная пустыня уже поглощала кровь, окрашивая песок в чёрный цвет. Перед глазами Зафиры всё помутнело.