Неудобная женщина - Стефани Бюленс

— Мы сделаем это вместе, — сказала я твердым и жестким голосом, чтобы развеять последние сомнения.

Я ждала, что она ответит, но Клэр промолчала, поэтому я повторила:

— Вместе.

И еще раз, с еще большим напором:

— Вместе, Клэр.

* * *

Часом позже я позвонила Саймону.

— Это Слоан, — сказала я, когда он ответил. — Мне нужно с вами поговорить.

Саймон уловил серьезность моего тона.

— Лично, как я понимаю? — спросил он.

— Да.

— Тогда как насчет Гроув? Бар «Верде», веранда. Смогу подъехать через час.

Он был в темном костюме, словно под стать настроению.

— Что случилось? — спросил он, присев.

Я ответила, что сменила роль. Теперь Клэр думает, что я на ее стороне, и эта стратегия позволит мне лучше следить за ней, а также влиять на ее мысли и поступки.

Саймона такой поворот событий явно не обрадовал.

— Будьте начеку, — предупредил он. — Клэр умеет быть крайне убедительной.

Казалось, ему необходимо еще раз объясниться.

— Представьте себе картину: вы спокойно сидите в каюте, и тут внезапно приходит ваша жена и говорит, что ваша падчерица обвиняет вас в том, что вы извращенец. Я был в ужасе. Единственное, что мне оставалось, — все отрицать. Как я мог доказать, что ни разу не дотрагивался до Мелоди, что у меня и в мыслях не было никакой грязи? Уверен, вы меня понимаете, учитывая, что случилось с вашим отцом. Одного обвинения достаточно.

Он покачал головой.

— Мне трудно даже вспоминать об этом.

Обида сменилась глубокой печалью.

— Я любил Мелоди, — сказал он. — Как родную дочь.

— Что вы сказали Клэр, когда она потребовала объяснений тем вечером?

На его лице отразилась обреченность — будто он был единственным защитником крепости, которую со всех сторон окружили враги.

— Я сказал, что это ложь и что она сошла с ума, раз в это верит. Мелоди была подростком. У нее был… «гормональный всплеск» — это вроде так называется? Кто знает, что она могла нафантазировать?

Помедлив, он продолжил:

— Клэр выслушала меня, развернулась и вышла из каюты. Я видел, что она несколько раз прошла мимо окна. Она повсюду ее искала, но Мелоди уже взяла шлюпку.

Он выглядел таким же потрясенным последующей смертью Мелоди, как и Клэр.

— Было уже слишком поздно.

Он выложил все это не раздумывая и казался обессиленным.

— Главное, — сказал он, — не теряйте бдительность с Клэр. Она умеет… манипулировать людьми. У вас может возникнуть искушение поверить ее россказням.

— Ничто не заставит меня поверить ей, — заверила я его. Саймон улыбнулся.

— Отлично, — сказал он. — Рад это слышать.

Он многозначительно посмотрел на меня.

— Готов поспорить, вы попросили о встрече не для того, чтобы сообщить, что вы подружились с Клэр. Об этом вы могли предупредить и по телефону.

— Вы правы, есть еще кое-что, — сказала я. — Я собираюсь склонить ее к преступлению.

Саймон был заинтригован.

— Правда? Какому же?

— Убийству, — сказала я.

Он рассмеялся, решив, что это шутка.

Но я оставалась серьезной, и он спросил:

— И кого же она планирует убить?

— Вас.

Саймон тревожно посмотрел на меня.

— Если у нас будет запись о том, что она заказала убийство, мы сможем использовать это против нее, — объяснила я. — Причем нам не нужно так далеко заходить. Никакой передачи денег. Записи хватит, чтобы получить, например, очень жесткий судебный запрет приближаться к вам. Если она его нарушит, ее арестуют на месте и тут же отправят в тюрьму. Учитывая ее последний опыт такого рода, это ее точно приструнит.

Саймон улыбнулся.

— То есть это не план моего убийства, — пошутил он.

— Нет, просто способ заставить ее замолчать. И это будет только между нами — между Клэр и мной. Два голоса на прослушке. Если я раздобуду запись, где мы обсуждаем убийство, то фактически приставлю пистолет к ее виску. Ей придется быть тише воды ниже травы, иначе ее ждут серьезные неприятности. Вы же этого хотите, верно? Заставить ее замолчать?

Он кивнул.

— Да, этого достаточно. Пускай Клэр… замолчит.

Я думала, что Саймон примется расспрашивать о деталях моего замысла, но он подозвал официанта и заказал два бокала шампанского.

— Нам есть что отметить.

Из кармана пиджака он вытащил фотографию.

— Премия, — сказал он. — Стипендия имени Монро Уилсона.

На снимке он держал в руках рисунок — набросок медной статуэтки моего отца в форме. Высокий, гордый — точно таким я его и помнила.

— Мы будем вручать статуэтку каждому стипендиату, — сказал Саймон. — Как Оскар.

Приятные воспоминания захлестнули меня при одном взгляде на нее.

— Оставьте фото себе, — предложил Саймон.

Подали шампанское, и он поднял бокал.

— За вашего отца.

Мы выпили, и Саймон предложил следующий тост, на этот раз довольно эксцентричный:

— И за наше успешное избавление от Клэр.

После этого мы разошлись.

Сев в машину, я положила фотографию на пассажирское сиденье. По дороге домой я время от времени бросала на нее взгляд. Казалось, что отец снова здесь и сидит рядом, словно мы напарники на задании.

На следующее утро я прокручивала в уме разговор со Слоан. Ее сила придавала мне твердую почву под ногами.

Уверенная.

Готовая помочь.

Во мне зародилась хрупкая надежда.

Казалось, она вскоре рассеется, но она осталась со мной и днем.

Надежда на моей стороне, как будто мы с ней сообщники.

* * *

Посреди последнего занятия зазвонил телефон.

Обычно в таких случаях я не беру трубку, но на экране высветилось имя доктора Алиабади.

— Прошу прощения. — Я извинилась и тут же ответила на звонок.

— Состояние вашего отца ухудшилось, — сказала доктор. — Вам лучше подъехать в больницу.

Она не вдавалась в детали, но по ее тону было ясно, что мне нужно торопиться.

— Да, конечно. Уже выезжаю.

Я отменила занятие и поспешила в больницу. По дороге в палату я заметила доктора Алиабади возле сестринского пункта.