Дорогая Джозефина - Кэролайн Джордж

Помимо этих опасений я боюсь, что я Вам не понравлюсь. Я не мускулистый мужчина и не говорю так, как пишу. Если Вы помните, я довольно рассеянный, возможно, даже комичный временами. Мы с Артуром сдружились именно по этой причине. Я держу себя в руках больше, чем следовало бы. Воистину, мое перо придает мне дерзкий вид, но я известен как тихий и саркастичный человек. Я бы никогда не осмелился высказать эти чувства, если бы не Ваши слова в тот вечер. Действительно, безответные чувства лучше всего подходят мне.

Я не могу заснуть, отсюда моя внезапная тревога. Даже глоток бренди не успокаивает меня. Я сижу на полу в своей комнате, окруженный бумагами и книгами. Часами я работал над своим романом, но он только усиливает во мне эту боль, это отчаяние. Я боюсь, что Вы сочтете нужным рассмотреть мое предложение, но я также не в состоянии смириться с мыслью, что больше не смогу с Вами поговорить.

Вы преследуете меня в мыслях уже несколько месяцев. Я думаю о Ваших растрепанных волосах и веселом смехе, о том, как Вы говорили, словно мы были друзьями с детства. Я до сих пор помню топот Ваших ног, когда вы схватили меня за руки и заставили танцевать тот деревенский танец.

Моя жизнь вращалась вокруг формальностей, пока я не встретил Вас. Потом я познакомился с Вами, и мое сердце теперь принадлежит Вам. Полностью. В одно мгновение. Я принадлежу Вам.

Шекспир в совершенстве овладел искусством романтического признания, но у меня это получается довольно плохо, и никакая практика не поможет исправить эту неполноценность. Вместо того чтобы пытаться выразиться высокопарно, я скажу просто.

Джозефина, несмотря на все мои недостатки, у меня есть одно существенное достоинство. Я горячо люблю Вас. Если Вы примете мое предложение ухаживать за Вами и если мы решим когда-нибудь заключить брак, я обещаю быть рядом с Вами все дни моей жизни, быть прежде всего Вашим другом – тем самым мальчиком, который составил Вам компанию в ту судьбоносную ночь. В этом я клянусь.

Мы встретились по какой-то причине, которая должна выйти за рамки этой однобокой переписки. Некоторые возможности предоставляются только один раз, и, если ими не воспользоваться, они теряются навсегда. Я не могу упустить этот шанс, поэтому я опубликую письма. Да, я принял решение.

Любое место хорошо только тогда, когда у нас там хорошая компания. Ни дождь, ни туман не смогут омрачить это добро, потому что добро зависит не от обстоятельств, а от людей, которые им наполнены.

Я хочу, чтобы Кадвалладер стал для нас безопасным местом, где мы сможем состариться и быть счастливыми. Я хочу показать Вам заросли тростника, взять Вас на прогулку по болотам.

Даже если Вы откажетесь от моего предложения, Вам здесь будут рады. Из-за осенней погоды у меня начался кашель.

Я чувствую себя больным – еще одна причина отсутствия сна. Миссис Данстейбл утверждает, что из-за моих ночных посиделок болезнь затянется, а я и дальше буду не в духе. Скорее всего, она права. Мне пора на пенсию.

Мой роман хранит память о вас, Джозефина. Я надеюсь, что когда-нибудь Вы его прочтете. Всякий раз, когда просматриваю его главы, я вспоминаю, что в разных книгах мы находимся на одной странице, вместе по духу, несмотря на наши разные жизни.

Я предвкушаю день, когда наши судьбы снова столкнутся. Всегда Ваш,

13 октября 1821

Дорогая Джозефина!

Мне очень плохо. Мое тело восстает против меня, дрожит, как будто холод пронзает мою кожу. Я лежу у камина в кабинете, завернувшись в одеяла, потому что никак не могу согреться.

Дождь бьет по оконным стеклам, и голубая дымка стелется между занавесками, осветляя мрак, словно сливки, налитые в чашку черного чая. Я почти вижу лазурь, клубящуюся надо мной. В самом деле, умереть от болезни в окружении книг кажется вполне уместным, ведь я больше чернила и бумага, чем кожа и кости.

Я боюсь, что это письмо может стать моим последним. Меня продолжает мучить кашель и лихорадка. Сегодня миссис Данстейбл принесла мне миску белого супа. Я не смог съесть даже ложку. Мама испытывала те же симптомы, когда заболела зимней лихорадкой. Она пыталась дышать в течение двух недель, пока ее легкие не наполнились жидкостью.

Возможно, скоро я присоединюсь к Артуру и моим родителям.

Лорелай собрала чемоданы и наняла карету, чтобы ехать в Лондон. Она уезжает завтра. Я не хочу еще больше откладывать ее путешествие, поэтому притворяюсь здоровым в ее компании. Мне все труднее поддерживать этот фарс, потому что не могу пройти больше нескольких шагов без ощущения усталости.

Она может заметить мое печальное положение, когда будет прощаться. Что тогда? Откажется ли она от своих планов ухаживать за мной? Нет, нет. Я не буду подвергать ее дальнейшим испытаниям. Возможно, миссис Данстейбл придумает оправдание моему плохому состоянию.

Я уже просил ее не говорить ни слова о моей болезни. Я рассказал ей о письмах в моем столе.

Миссис Данстейбл обещала переслать их на Грейт-Пултени-стрит, 11, если я умру.

Хотя никто не подтвердил ваше присутствие в Бате, я не хочу, чтобы мои письма остались непрочитанными. Возможно, Джозефина де Клэр по этому адресу поможет моим посланиям дойти до Вас.

Вы заслуживаете того, чтобы знать о моих чувствах независимо от моего конца.

Я не хочу уезжать, ибо чувствую себя близким к той жизни, которой хочу. Все надежды и чаяния, кажется, всего лишь в шаге от меня. Но я могу не достичь их, и это пугает. После стольких потерь я думал, что удача повернется ко мне лицом, и я узнаю, что значит что-то иметь. Иметь дом.

Чтобы побыть с Вами.

Пожалуйста, приходите в Кадвалладер после моей смерти, то есть если лихорадка все же заберет меня. Вы найдете рукопись под моим книжным шкафом. Она Ваша. Делайте с ней что хотите.

До последнего вздоха я обещаю, что мои руки всегда будут рады Вам. Моя душа никогда не остынет к Вам. Мое безопасное место, мой дом – тоже Ваш, и куда бы Вы ни пошли, кого бы Вы ни любили, я буду обожать Вас бесконечно.

Надеюсь, что у Вас будет больше времени на вдох.