Папочка ушел на охоту - Мэри Хиггинс Кларк

Подруга не стала терять время на бесполезные выражения оптимизма:

— Да, конечно, то, что температура спала, — самая лучшая из всех возможных новостей.

— Ты права. Джесс, а как может повлиять на расследование тот факт, что кто-то находился в фургоне в момент взрыва? Это снимет подозрения с Кейт и Гаса?

— Это меняет ситуацию. Очевидно, вчера ты не смотрела новости?

— Нет, не смотрела.

— В фургоне нашли семейную фотографию. Об этом подробно рассказывали во всех средствах массовой информации. Они рассчитывают найти с ее помощью того бездомного.

К ним подошел официант.

— Два сэндвича с ветчиной, сыром, салатом и горчицей. Два черных кофе, — уточнил он и со стуком поставил на столик тарелки и кофейные чашки.

Джесси посмотрела на пятна кофе на блюдце.

— Обслуживание на четыре звездочки, — пробормотала она. — Да ладно, сэндвичи здесь всегда хорошие.

— Если они узнают, кто был в фургоне, как это может повлиять на подозрения о причастности к взрыву Кейт и Гаса? — резко спросила Ханна.

— Я не знаю. Фургон стоял в дальнем конце стоянки, на значительном расстоянии от зданий комплекса. Если там и находился бездомный, он мог все проспать. Однако теперь им необходимо его найти и снять с него показания. Потенциально для Кейт это хорошая новость.

— Если только бездомный не видел то, что можно будет использовать против нее. — Ханна сделала глоток кофе и взяла сэндвич.

— Я тебя знаю — ты съешь половину, а другую оставишь на тарелке, — спокойно заметила Джесси.

— Ты права. Что я еще могу сказать? Он огромный. А у тебя, наверное, тренировка в пять часов. Тебе нужно доесть свой сэндвич.

— Тренировка в шесть, — уточнила Джессика. — Ханна, у меня такое чувство, что тебя беспокоит возможное участие Кейт в организации взрыва. Я права?

Она наблюдала за подругой, пока та формулировала ответ.

«Она и в самом деле знает или подозревает, что Кейт в этом замешана», — в смятении подумала Джесси.

— Ладно, позволь мне рассказать, что произошло. В среду днем, когда отец находился наедине с Кейт, она что-то ему сказала. Я в тот момент вошла в палату, но видела выражение его лица. Он выглядел испуганным. Именно так — испуганным. Когда я потребовала, чтобы он мне все рассказал, отец заявил, что Кейт сожалеет о пожаре.

— Она сожалеет о… — медленно повторила Джесси.

— Ты можешь себе представить, что я подумала? Однако через несколько дней отец сказал, что он был в шоке и неправильно истолковал слова Кейт. Он заявил, что Кейт сожалела в том смысле, что она очень любила комплекс.

— Ты же понимаешь, что это совершенно разные вещи, — резко сказала Джесси. — И к какой версии склоняешься ты?

— Я не могу поверить, что моя сестра — поджигатель.

— Я тоже, — с чувством проговорила Карлсон. — Но я должна тебе рассказать, что Дуг мне звонил. Он намерен разработать сценарий, согласно которому Гас специально заманил Кейт в комплекс. Вот как он объясняет ее звонок Гасу: она всегда была с ним в дружеских отношениях и позвонила, чтобы поболтать. Далее Дуг излагает дело так: Гас так сильно ненавидел Коннелли за свою вынужденную отставку, что решил отомстить. Он вынудил Кейт встретиться с ним в то самое время, когда должен был произойти взрыв. Однако что-то пошло не так. Гас погиб, а Кейт получила серьезные ранения.

Джесси расправилась с половиной своего сэндвича и занялась второй.

— Обиженный работник взрывает комплекс. Дочь владельца — невинно пострадавшая жертва, страховка выплачивается без промедления. Теперь ты видишь всю картину?

— А если Кейт придет в себя — точнее, когда Кейт придет в себя — и начнет излагать совсем другую версию истории? — тихо спросила Ханна.

— Я не знаю.

Джесси не хотела говорить Ханне, что она почувствовала отчаяние Дугласа Коннелли. Однако она понимала, что он в любом случае может получить большую сумму за землю. Тем не менее Коннелли рассчитывал на миллионы по страховке. «И я бы не хотела оказаться на его пути», — подумала она.

Лотти Шмидт видела, что Гретхен звонит ей с мобильного телефона. Была среда, около часа дня, из чего следовало, что Гретхен отменила встречу с клиентом.

«Наверное, после того как она вернулась в Миннесоту, в свой замечательный дом, до нее наконец дошло, что пожарные инспекторы так заинтересовались им, потому что хотели знать, откуда у Гретхен появились деньги на его покупку», — подумала Лотти.

Женщина сложила руки на коленях. Она сидела за столом в маленькой гостиной и просматривала альбомы с фотографиями, когда зазвонил телефон. Потом, так и не подняв трубку, она выслушала путаное сообщение дочери:

«Мама, я знаю, что в это время ты всегда дома, так почему же ты не берешь трубку? Мама, неужели папа сделал что-то нехорошее, чтобы найти деньги для покупки моего дома? И если да, то почему ты ничего мне не рассказала? Тогда бы я не стала показывать фотографии пожарным инспекторам, или полицейским, или кому-нибудь другому. Почему ты мне прямо не сказала, мама? Мама, в моей жизни многое пошло не так. Ты и папа были такими строгими. Никогда не позволяли мне развлекаться. Всегда говорили, что я должна больше заниматься и что мои отметки недостаточно хороши. Я вышла за Джеффа, чтобы покинуть ваш дом, и моя жизнь превратилась в кошмар. Я всегда ему потакала, как это делала ты с папой. И…»

Тридцать секунд, отведенные на запись сообщения, закончились.

«Слава богу, — подумала Лотти и пожала плечами. — Что я могу сделать? Стоило купить ей дом, и мы стали святыми. А теперь из-за того, что Гретхен не умеет держать язык за зубами, она может потерять дом — а виновата во всем я!»

Она посмотрела на альбом с фотографиями. Им с Гасом было по двадцать, когда священник их поженил во дворе дома ее матери в Баден-Бадене, в Германии. На ней были белая блузка и юбка, Гас взял напрокат синий костюм. На следующий день они уехали из Германии в Америку.

«Я улыбалась, — думала Лотти. — Я чувствовала себя счастливой. А Гас выглядел испуганным, но тоже счастливым. Я знала, какой он непреклонный и упрямый, но это не имело значения. И сейчас не имеет. Он любил меня и заботился обо мне. Гас был очень гордым человеком. Когда мы переехали сюда, в Литтл-Нек, и наши друзья охотно покупали новую мебель и хвастались ею, я сказала ему: «Гас, не делай такое лицо. Я знаю, о чем ты думаешь. Ты считаешь, что они заплатили слишком много, что это дешевка. Но не мешай им получать удовольствие».

Их собственную мебель Гас сделал сам, в гараже. За все годы они лишь дважды меняли обивку.

Звякнул звонок. Лотти настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила, как прошло время. Было уже три тридцать, и Питер Кэллоу, молодой адвокат, который вырос на глазах Лотти в соседнем доме, пришел поговорить с ней.