Полночные узы - Лара Эдриан

Чейз уловил ее аромат. Острое желание, смешанное склокотавшим в нем гневом, действовало как сильнейший наркотик, все ощущенияобострились.

Злобно зарычав, Чейз направился к своим апартаментам. Ногойзахлопнул за собой дверь, резко дернул молнию на куртке, испачканной человеческойкровью, стянул ее с себя и швырнул на пол. За курткой последовала рубашка.

Глупо было набрасываться на наркодилера, но ему требовалосьвыместить на ком-то свою злобу. Чейз посмотрел на свои разбитые в кровь руки.Он вел себя как дикий зверь. Неужели это был он? Чейз всегда гордился своимитвердыми принципами, никогда не позволял эмоциям взять верх над логиком. Какоказалось, он ошибался на свой счет, достаточно было одного только импульса,чтобы послать все эти принципы к черту.

Он не убил Салливана, хотя набросился на него именно с этойцелью. Чейз клыками впился ему в горло, нисколько не заботясь о том, что выдаетсвою вампирскую сущность. Однако в конце концов ему удалось совладать с дикойяростью, и он отпустил человека. Возможно, ради безопасности Рода следовалостереть его воспоминания, но Чейз хотел, чтобы Салливан знал, что его ждет,если он нарушит их договор.

Чейз понимал, что своим поступком обманул доверие Данте иОрдена, но в сложившейся ситуации он не видел иного решения. Ему нужно было,чтобы Салливан оставался в городе, а не отсиживался в бункере. Наркодилердолжен будет помочь ему найти Кэмдена. Испытав на себе гнев вампира, этотподонок собственной кровью поклялся, что сделает это.

Чейз осознавал, что теперь ему придется вести поиски водиночку. Орден не только не станет больше оказывать ему поддержку, но ивыставит счет. Что ж, он готов ответить за все. Он зашел слишком далеко, чтобыбеспокоиться о последствиях. Чейз уже поплатился своей карьерой, которую стаким трудом выстраивал, — из Агентства его уволили. Сегодня ночью онпоступился честью. Но он готов отдать все, лишь бы выполнить свою миссию.

Включив свет в ванной, Чейз посмотрел на свое отражение взеркале. Лицо потное, в крови, глаза горят желтым пламенем, зрачки сузились вщелки от злобы и голода. Дермаглифы на его обнаженной груди и плечах менялицвет от бледно-алого до золотистого — Чейзу нужна была кровь. Той небольшой порции,что он взял из горла Салливана, оказалось недостаточно. Горьковатый привкус всееще ощущался во рту, требовалось перебить его чем-то более приятным. Болеетонким вкусом вереска и розы.

Чейз чувствовал, как этот аромат приближался к егоапартаментам, а он стоял перед зеркалом и смотрел на отраженное в нем чудовище.

В дверь неуверенно постучали, и Чейз вздрогнул, как отвыстрела.

— Стерлинг? Ты вернулся?

Он не ответил. Не мог. Язык прилип к нёбу, челюсти плотносжаты, на губах презрительная усмешка. Ему пришлось собрать все силы, чтобымысленным приказом не открыть Элизе дверь.

Если он, находясь в таком взвинченном состоянии, позволит ейвойти, то вряд ли сумеет удержаться и не сжать ее в объятиях, не вонзить ноющиеот вожделения клыки ей в горло. Не войти в нее. Всего несколько секунд, и егопадение будет окончательным. В одну ночь он может оказаться на дне пропасти.

Чейз перевел взгляд на лампочку и усилием воли погасил свет.В темноте было легче хранить молчание, которое, казалось, тянулось целуювечность. Глаза продолжали гореть янтарным пламенем, клыки болезненно давили надесны.

— Стерлинг, ты дома? — снова донесся голос Элизы.

Слух Чейза был так напряжен, что даже сквозь дверь ирасстояние он уловил, как Элиза вздохнула. Чейз настолько хорошо знал ее, чтоявственно видел, как, прислушиваясь, она сдвинула брови и наконец решила, чтоон еще не вернулся.

Чейз стоял молча и ждал, пока стихнут ее удаляющиеся шаги.Элиза ушла, исчез ее аромат, и только тогда Чейз позволил себе выдохнуть —жалобный вой с такой силой вырвался из его горла, что зеркало перед нимпокачнулось.

Выплескивая всю свою муку и горечь, Чейз выл до тех пор,пока зеркало не сорвалось со стены, разбившись на тысячи осколков.

Данте провел рукой по гладкому плечу спящей Тесс. Он лежалрядом с ней и просто слушал ее дыхание. В спальне было темно и тихо — завораживающийпокой как после сильного шторма.

Ощущение комфорта и удовлетворенности было ему совершеннонезнакомо.

Незнакомо, но... приятно.

Прикосновение к Тесс пробудило в Данте желание, но он нехотел тревожить ее сон. Он принес ее в постель, и они занимались любовьюмедленно и нежно, он позволил Тесс проявить инициативу и получить от него все,что она хотела. И сейчас, несмотря на возбуждение, он желал просто быть с нейрядом, пока не забрезжит рассвет.

Для него, не привыкшего отказывать себе в удовольствиях, этобыло откровением.

Но и вся ночь явилась одним большим откровением.

Практически каждая Подруга по Крови обладала какими-нибудьсверхъестественными способностями, которые передавались ее потомству.Генетической аномалией было уже одно то, что эти женщины могли принять семявампира и выносить гибридного ребенка. Кровь вампира, поступавшая в ихкровеносную систему, позволяла остановить процесс старения.

Мать Данте обладала даром предвидеть несчастья. У ПодругиГидеона, Саванны, была способность к психометрии, она умела считывать историюлюбого предмета, более того — историю его владельца. Габриэлле, подруге Лукана,недавно появившейся в бункере Ордена, интуиция помогала безошибочно находитьместа обитания вампиров, ее разум оказался невосприимчивым к гипнотическому воздействиюпредставителей Рода, даже самые могущественные из них не могли навязать ей своюволю.

Тесс умела лечить руками. И как выяснилось, не только людей,но и вампиров — у Данте от раны на ноге не осталось и следа. Для Рода ее способностьбыла бесценной. Тесс могла принести столько пользы...

Данте не стал развивать эту мысль. Несмотря на то, чтослучилось сегодня, он по-прежнему себе не принадлежал и был обязан служитьРоду. Данте хотел помочь Тесс избавиться от тягостного прошлого, но просить ееотречься от собственной жизни, которую она с таким трудом выстраивала, казалосьему бесчестным. Даже более бесчестным, нежели взять ее кровь, как он сделал вту первую ночь, связав их неразрывными узами.

Данте лежал рядом с Тесс, гладил ее теплое тело, вдыхалсладкий аромат корицы и вопреки всему хотел только одного — увезти ее с собой вбункер, где она будет в безопасности.

Подальше от типов, подобных ее отчиму, который отравил ейжизнь. Тесс считала, что, убив его, превратилась в такое же чудовище, каким былон, но у Данте ее поступок вызывал лишь уважение. Она уничтожила подонка,спасла себя и, возможно, еще многих детей и подростков.

В глазах Данте семнадцатилетняя девушка поступила какнастоящий воин, и ему, с его древними представлениями о чести и справедливости,хотелось закричать так, чтобы весь город проснулся и узнал: это его женщина!